Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Советские лидеры решили применить к Финляндии такти­ку сильного нажима и угрозы применения силы. В ноябре 1939 г. Молотов говорил советскому послу в Швеции А. Коллон- тай, когда она была в Москве: "Нам ничего другого не остается, как заставить их понять их ошибку и заставить принять наши предложения, которые они упрямо, безрассудно отвергают при мирных переговорах. Наши войска через три дня будут в Хель­синки (подчеркнуто нами. — А.Ч.), и там упрямые финны выну­ждены будут подписать договор, который они отвергают в Москве" 44. Вспомним также слова Молотова о том, что "за дело должны взяться военные".

На переговорах с Прибалтийскими странами Москва как бы дозировала требования, сочетая их с некоторыми неболь­шими уступками. Причем их делал лично Сталин. Тот же метод он попытался использовать и на переговорах с финской делега­цией. В частности, он заявлял, что Советский Союз готов не­сколько уменьшить запрашиваемые территории на перешейке (приблизив новую границу на 10 — 20 км к Ленинграду). Но эта "уступка" не затрагивала существа вопроса; и поскольку фин­ская делегация, как мы отмечали, не соглашалась, Москва уси­ливала политический и пропагандистский нажим на Фин­ляндию.

Покидая Москву после третьего этапа переговоров, фин­ская делегация заявила о надежде на продолжение перегово­ров, но, как известно, советское руководство больше не возвра­щалось к идее возобновления переговоров, очевидно, полагая, что это бесполезно.

На основании имеющихся документов и анализа происхо­дившего можно предположить, что между 15 и 20 ноября в Москве приняли решение о военной акции против Финляндии.

На заседании Главного военного совета Сталин заявил: "Нам придется воевать с Финляндией". Собственно военные приго­товления велись уже с конца октября. 29 октября по указанию из Москвы Военный совет Ленинградского округа представил Ворошилову "план операции по разгрому сухопутных и мор­ских сил финской армии" 45. В округах, примыкающих к совет­ско-финской границе, была объявлена повышенная боевая готовность, а Северный и Балтийский флоты также начали ак­тивную подготовку к боевым действиям, в том числе и в Фин­ском заливе. Об этом в книге "Зимняя война" советских и фин­ских авторов приводится значительное число документов.

В то же время авторы книги указывали, что уже на этой ста­дии обнаружились серьезные трудности, связанные с переме­щением войск и с их боевым развертыванием. Они также отме­чают распыленность советских воинских частей. 14 ноября на совещании в Ленинграде А.А. Жданов подверг резкой критике состояние подготовки войск, а 16 ноября состоялось совещание в Москве с участием Сталина, Ворошилова и военных руково­дителей. По данным архивов, подобные совещания проходили в тот период почти ежедневно. Военная операция против Фин­ляндии разрабатывалась ускоренным темпом. Согласно поста­вленной задаче войска должны были начать военные действия к 20 ноября. 17 ноября Ворошилов подписал директиву Военно­му совету Ленинградского округа о форсировании подготовки к наступлению против Финляндии 46.

Уже на этом этапе выявлялись слабости в состоянии совет­ских вооруженных сил. Как показало проходившее уже после войны совещание в Кремле в апреле 1940 г., военное руковод­ство имело весьма смутное представление о состоянии фин­ских вооруженных сил и степени укрепленности так называе­мой линии Маннергейма. Военные и разведывательные органы давали явно заниженные данные о способности финской ар­мии к вооруженному сопротивлению.

Обстановка самонадеянности и восхваления силы совет­ской страны распространялась и на ее вооруженные силы. Ста­лин и его соратники ориентировали советский народ и Крас­ную Армию на быстрые победы над армией столь маленькой страны, как Финляндия. Согласно воспоминаниям маршала артиллерии Н.Н. Воронова, в ноябре на одном из совещаний в Кремле обсуждалась предстоящая финская военная кампания с участием генерала Г.И. Кулика, Л.З. Мехлиса. На вопросы о том, как артиллерия готова к военным действиям, Воронов, в свою очередь, спросил: "Вы планируете наступление или обо­рону? Какими силами, в каком секторе? Как много времени Вы отводите на всю операцию?" Ответ, по словам Воронова, был моментальным: "10— 12 дней". Воронов сказал: "Я был бы рад, если бы все решилось в течение 2 или 3 месяцев". На что Кулик заявил: "Маршал Воронов, Вы должны основывать ваши расче­ты на том, что вся операция будет продолжаться 12 дней" 47.

И такие настроения, видимо, преобладали в Кремле. В сво­их мемуарах Н.С. Хрущев писал: "В России не планировали какое-либо финское сопротивление. Все, что мы должны бы­ли сделать — это чуть-чуть повысить голос, и финны должны были повиноваться. А если это не поможет, мы делаем один выстрел, и финны поднимают руки вверх и сдаются. Но фин­ны опровергли наши воинственные надежды. Мы вскоре по­няли, что мы были укушены гораздо больше, чем мы могли предполагать" 48.

Одновременно с военными мерами, передвижением и осна­щением войск в СССР началась пропагандистская кампания. В ее основе лежало убеждение в том, что вступление советских войск на финскую территорию будет приветствоваться "трудо­выми людьми и рядовыми солдатами" Финляндии, которые, следуя своим классовым интересам, выступят против "фин­ской буржуазии".

В дело вступал революционно-классовый фактор. "Опти­мизм" советского руководства усиливался и подогревался мно­гочисленными сообщениями из Финляндии о растущем недо­вольстве рабочих, крестьян и молодежи политикой своего пра­вительства. В Главном политуправлении Красной Армии были подготовлены обращения "К финским солдатам", "К трудя­щимся, крестьянам и интеллигенции Финляндии", цель которых состояла в том, чтобы усиливать раскол в финском обществе, изолируя правящие круги. Советское руководство продолжало жить иллюзиями о том, что большинство рабочих и крестьян капиталистических стран готово выступить против своих пра­вительств и поддержать мысль о смене буржуазного общест­венного строя. Идея осуществить кардинальные перемены в Финляндии, видимо, обсуждалась в Кремле с середины ноября 49.

Сначала на переговорах с финскими представителями Москва брала за образец свои действия в отношении Прибал­тики, приведшие к подписанию договоров о взаимопомощи. Теперь советские руководители были готовы опробовать в Финляндии вариант, связанный с изменениями общественного строя в стране.

Советское посольство продолжало направлять послания в Москву, в которых сообщало о положении в Финляндии, о на­строениях среди финской элиты и простого населения. 12 ноя­бря временный поверенный в делах СССР в Финляндии М.Г. Юданов направил в Наркоминдел подробную справку о положении в Финляндии. Прежде всего он подчеркивал, что правительство, военное командование и др. не желают никаких договоров с СССР и делают крайне недружественные заявле­ния в адрес Советского Союза. Главный вывод Юданова был сформулирован в словах — "у власти в Финляндии враждеб­ные силы". Они находятся в полном подчинении у Англии, раз­жигая среди финнов ненависть к советскому народу. Шовини­стическая и антисоветская кампания, превращение страны в военный лагерь "возымели свое действие не только на мелко­буржуазные круги, чиновничество, но и захватили в военный угар известную часть мелких служащих, крестьян и рабочих". Далее шла речь о военных мероприятиях правительства и настроениях в армии.