Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Там же. С. 512.

ДВП. Т. XXII. Кн. 1. С. 140- 144.

Jakobson М. Op. cit. Р. 259.

"Смена вех" в теории, идеологии и пропаганде. Первые признаки отрезвления

олный драматизма и сложных переплетений период с

конца августа 1939 до июня 1941 г. сопровождался суще­ственными изменениями в теоретических построениях и в идеологическом обосновании советской внешней политики. Общая тенденция к сближению с Германией, наблюдавшаяся еще с весны —лета 1939 г., до начала сентября почти не отрази­лась на направленности советской пропаганды и на объясне­нии мирового развития и международных отношений.

По-прежнему основным постулатом советских оценок бы­ло осуждение фашизма, который рассматривался как главная опасность для мира и для построения социализма в Советском Союзе. Общие оценки немецкого фашизма как порождения монополистической буржуазии и ударной силы международ­ного империализма, как главного врага трудящихся, закреп­ленные во многих документах партии большевиков и в решени­ях Коминтерна, сохраняли свою силу и направленность.

Одновременно, хотя порой и с несколько меньшим нажи­мом, шла критика и так называемых демократических режи­мов, прежде всего Англии и Франции, которые рассматрива­лись такими же противниками рабочего класса всего мира. В условиях проходивших летом 1939 г. политических и военных переговоров между представителями Советского Союза, Анг­лии и Франции накал пропагандистских выступлений против этих стран был несколько снижен, но, подчеркнем это с особой силой, общие оценки империализма, его агрессивной антина­родной сущности и необходимость борьбы с ним по всем на­правлениям оставались основополагающими линиями совет­ской теоретической мысли и идеологии. Они вытекали из идей мировой революции, проводились после 1917 г. и были снова провозглашены в начале 30-х годов, после прихода нацистов к власти в Германии и неоднократно подтверждались в решени­ях партийных съездов, в выступлениях Сталина и других руко­водителей партии и страны.

8*

Важным постулатом советской внешнеполитической тео­рии и пропаганды была идея об СССР как "осажденной крепо-

227

сти", существовавшей во враждебном капиталистическом ок­ружении. И при всех изменениях в конкретной внешней поли­тике, в оценке тех или иных буржуазных партий и их лидеров эти общие линии сохранились. Характеристика империализма в целом, резкое осуждение фашизма, жесткая критика англо­французского капитализма, особенно усилившаяся после Мюнхенского соглашения, составляли основное содержание всей советской идеологии. И "История ВКП(б). Краткий курс" и другие произведения теоретической и идеологической мыс­ли, вся пропаганда и агитация, учебники и пособия для средней и высшей школы были пронизаны призывами борьбы с импе­риализмом и фашизмом.

На судебных процессах 30-х годов главным обоснованием массовых репрессий всегда была связь "обвиняемых" с между­народной буржуазией, их агентурная деятельность в пользу тех или иных капиталистических стран.

Для многих тысяч людей, работавших в идеологических учреждениях, да и для миллионов простых граждан теоретиче­ские постулаты, базировавшиеся на основах идеологии марк­сизма-ленинизма, особенностях мирового развития и характе­ристике фашизма, казались незыблемыми, выражавшими суть советской теории и идеологии.

Известно также, что острым разоблачениям постоянно подвергалась и международная социал-демократия, объявлен­ная главным врагом коммунистических партий и проводни­ком буржуазных идей в рядах рабочего класса. Однако после некоторой переоценки событий, связанных с приходом фа­шизма к власти в Германии, VII конгресс Коминтерна, в соот­ветствии с решениями Политбюро ЦК ВКП(б) несколько сме­стив акценты в критике социал-демократии и левых, выдви­нул идею Народного фронта. Имелось в виду, что это станет средством объединения более широких сил в борьбе против угрозы фашизма.

Эти направления большевистской теории и практики отра­жали сталинскую интерпретацию идеологии мировой револю­ции и национальные задачи строительства социализма и ком­мунизма в Советском Союзе. Анализ статей и выступлений Сталина 20 — 30-х годов дает основания заключить, что для него (может быть, во многом в отличие от Ленина и ряда других сталинских соратников) практика и идеология интернациона­лизма и коммунизма во многих случаях являлись скорее сред­ством, чем целью, идеи национализма и прагматических наци­ональных интересов часто являлись приоритетными и выдвига­лись на первое место.

Постоянный дуализм идеологии интернационализма и ре­альных интересов, характерный для советской теории и прак­тики, как правило, разрешался в пользу real politic. Но при этом, разумеется, разнообразные зигзаги в советской внешней политике всегда мотивировались общими соображениями борьбы с империализмом и буржуазной идеологией. Больше­вики никогда не посягали на "священные постулаты", связан­ные с критикой империализма, а в 30-е годы и фашизма, как его главной ударной силы. Любые отклонения от этих принципи­альных установок рассматривались как "ревизионистские" или "антипартийные", и те, кто следовал этой "ревизии", подверга­лись осуждениям или преследованиям.

Прежде чем перейти к рассмотрению событий, связанных с подписанием договора с Германией, отметим, что в советской идеологии и международно-политической практике со времен Ленина и в годы правления Сталина либерально-демократиче­ские и социал-демократические режимы часто вызывали у большевиков большее отторжение и неприятие, чем "правые" и авторитарные режимы. Можно вспомнить острую ленин­скую критику Ллойд Джорджа и ллойд джордизма, бичевание британских колонизаторов и "душителей" жителей колоний, английских либералов и лейбористов за их наиболее изощрен­ную антинародную политику.

Похожей критике подвергались в советской идеологии Соединенные Штаты Америки за их "псевдодемократиче­ские" лозунги и политику, в действительности выражавшие интересы наиболее могущественных монополий, противосто­ящих трудящимся во всех странах мира. Столь же рас­пространенной была жесткая критика в адрес французских социалистов и "буржуазных радикалов", "обманывавших" французский народ псевдодемократическими лозунгами и демагогией.

В то же время еще со времен революции 1917 г. и времен Раппало германофильские настроения были довольно распро­страненными в кругах советской элиты. Но в условиях поворо­та к критике фашизма советские политики и идеологи усилили осуждение антинародной сущности германского национал-со­циализма и его идеологии, экспансионистского характера гер­манского империализма.