Денис Хрусталёв - Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в.

О том, что путь от Шайо к Пешту был «устлан телами убитых» писал и Рогерий [532]. Погибла бо́льшая часть армии и ее видные вожди, многие церковные лидеры: архиепископы эстергомский Матиас, колонский Уголин, епископ трансильванский Рейнольд, епископ Нитры Яков и другие [533].

Судьба обширной страны была решена в одной битве — идеальная для захватчиков ситуация. Никаких других возможностей противодействовать у Венгрии не было. Батый мог считать себя обладателем этой земли. В сочинении Симона «О деяниях королей венгерских» сказано:

«В его дни [ Белы ] монголы или татары вошли в Венгрию с трех сторон, с 500 тысячами вооруженных, да еще [ с ] центурионами, и декурионами около 40 тысяч. Упомянутый король, сойдясь с ними у р. Сайо, был побежден манглами в 1241 г. <���…>, где уничтожено было все царство. А сам Бела бежал пред лицом их к морю…» [534].

Для монголов была только одна неприятность во всем происходящем: в сражении выжил король Бела, который бежал в Австрию. Он бросил все и всех. Его личный шатер был захвачен монголами, и позднее, по словам Плано Карпини, в нем жил сам Батый: «Шатры у него [ Бату ] большие и очень красивые, из льняной ткани; раньше принадлежали они королю венгерскому» [535]. Бела бежал к давнему недругу и сопернику герцогу Фридриху. Он засыпал западных правителей паническими письмами с просьбой о помощи. Он говорил, что под угрозой — вся Европа, но так и не был услышан.

Хроники того времени перенасыщены информацией о великом страхе, охватившем Европу после прибытия вестей о поражении под Легницей и Шайо. Торговые операции прекратились, люди бросали имущество и покидали насиженные места, расположенные в опасной зоне возможного продвижения дикой кочевой орды. Большая хроника Мэтью Пэриса (его часто неверно именуют Парижским) сообщает «о татарах, устремившихся из своих мест и опустошивших северные земли» (Северо-Восточную Русь), после чего «жители Готии и Фризии, боясь их набегов, не отправились, по обыкновению своему, в Англию и Гернемус, во время ловли селедки, какой нагружали свои суда» [536]. Возникла даже специальная молитва: «Господи, избави нас от ярости татар» [537].

Столь очевидная и близкая угроза, однако, совсем не вызвала в Европе прилива мужества и единения сил для сопротивления. Переписка венгерского короля Белы с папским престолом закончилась ничем [538]. Император Фридрих II в своих письмах к Беле и к английскому королю Генриху III, конечно, упоминал монголов, требовал нового крестового похода против них и даже вскользь продемонстрировал осведомленность о разорении Киева [539]. Но более всего его интересовало противостояние с папой Римским Григорием IX, отлучившим его от Церкви и призывавшим к крестовому походу не против монголов, а против него, Фридриха. Император действительно вскоре собрал большую армию, которую в июне 1241 г. двинул, но не на монголов, а на Рим. Все планы созыва в Нюрнберге добровольцев для нападения «против татар» остались лишь фантазией [540].

На просьбы венгерского короля смотрели с вниманием, но с реальными действиями временили. Для многих противостояние с монголами воспринималось как дело одной только Венгрии [541], за пределы которой захватчики пока не выходили, а если небольшие отряды и забредали, то их быстро и без особого труда уничтожали [542].

Венецианцы, например, гордились тем, что благородство не позволило им нанести удар в спину венграм, напасть на них, пока Венгрия сражается с язычниками. Венецианский хронист Андрей Дандоло писал по этому поводу: «Лишь из внимания к христианской вере венецианцы не причинили тогда [ венгерскому ] королю вреда, хотя многое могли против него предпринять» [543].

Другой ближайший венгерский сосед не был столь изысканным в вопросах веры и чести. Он просто захватил в плен несчастного Белу и потребовал выкуп. Этим героем был уже упоминавшийся выше австрийский герцог Фридрих, экзотический союзник Даниила Галицкого. В качестве выкупа он потребовал от короля 10 тысяч марок, а когда деньги были обещаны, захватил у Венгрии в качестве залога три западных приграничных комитата (Шопрон ( Sopron ), Мошон ( Moson ), Пожонь ( Pozsony )). Всех бежавших под монгольским давлением жителей из соседних стран он грабил и облагал высокими поборами [544].

И все это происходило в 1241 г., в период продолжавшегося разорения Венгерского государства. Но, несмотря на пассивность союзников, разгром королевской армии, исчезновение титулованных руководителей, сопротивление рядовых людей внутри страны продолжалось. Когда отступающие дружинники провозили через Пешт тяжело раненного под Шайо хорватского герцога Кальмана, тот призывал горожан не оказывать сопротивления интервентам, положиться на их добрую волю и милость. Однако жители не последовали совету. Они не открыли ворота и выдержали трехдневный штурм, после чего все были вырезаны [545].

«Во время резни стоял такой треск, будто множество топоров валило на землю мощные дубовые леса. К небу возносился стон и вопль рыдающих женщин, крики детей, которые все время видели своими глазами, как беспощадно распространяется смерть. Тогда не было времени ни для проведения похоронных церемоний, ни для оплакивания смерти близких, ни для совершения погребальных обрядов. Грозившее всем уничтожение заставляло каждого горестно оплакивать не других, а собственную кончину. Ведь смертоносный меч разил мужей, жен, стариков и детей. Кто смог бы описать этот печальнейший из дней? Кто в состоянии пересчитать стольких погибших? Ведь в течение одного дня на небольшом клочке земли свирепая смерть поглотила больше ста тысяч человек. О, сколь же жестоки сердца поганого народа, который без всякого чувства сострадания наблюдал за тем, как воды Дуная обагрялись человеческой кровью» ( Фома Сплитский ) [546].

Ожесточенное сопротивление захватчики встречали повсеместно в Венгрии. Батый вынужден был изматывать свои войска в локальных столкновениях, штурмах малых крепостей на обширной территории. Численность войск снижалась, а их пополнение, судя по всему, было скудным. Приходилось сокращать область действия и концентрировать силы. К лету 1241 г. армии правого и левого крыла после обширного охвата далеких земель вновь сошлись в среднем течении Дуная.

Возглавлявшие левое крыло ханы Кадан и Бури ещё из-под Галича направились в Трансильванию, где, по сообщению Рашид-ад-Дина, провели три победоносных сражения [547]. Они появились 31 марта у Родны, 2 апреля — у Бистрицы (Бестерце), заняли Колочвар и затем двинулись на Варадин (румын. Орадя ( Oradea ), нем. Гросвардейн ( Großwardein )), который взяли после упорного и кровопролитного штурма [548].

Другой маршрут проделал хан Бучек в сопровождении некоего «Бохетура» (Субэдея или Бурундая). По сообщению Рогерия, они «вместе с другими вождями, переправившись через реку, именуемую Серет, вторглись в землю половецкого епископа и, победив людей, которые собрались на битву, приступили к ее полному завоеванию» [549]. Монголы прошли Молдавию и обрушились на Семиградье, захватили и разорили такие города, как Дьюла-Фехервар (Вейсенбург), Темешвар, Арад, Перг [550]. В этих краях сохранилось множество легенд о борьбе населения с захватчиками.