Сергей Нилус - Собрание сочинений - Том 6

— Если бы не сторож, — говорила она, заливаясь слезами, — то злодеи поубивали бы вас всех; только он, спасибо ему, спас и вас от смерти, и душу злодеев от вечной гибели…

— Какой сторож? — в недоумении спросил архимандрит.

— Да тот, что всю ночь не смыкая глаз ходил вокруг дома и колотил стуколкой…

— Что ты, Господь с тобою, — ответил архимандрит, — какие теперь сторожа и кто их теперь держит?! Мы прячемся от людей, скрываемся от них, боимся, чтобы большевики не добрались до нас, а ты говоришь о стороже, какой всю ночь колотил стуколкой… Никакого сторожа у нас нет и не было…

— А он, когда покаялся, так только и говорит о стороже и сейчас то и дело вспоминает о нем… Да вы, батюшка, сами расспросите его, — просила женщина.

— А как же расспросить, если лежит разбитый? — спросил архимандрит. — Разве говорить может?

— Может, — ответила женщина, — он и видит, и слышит, и языком ворочает, и все понимает, только ни руками, ни ногами двигать не может и лежит как колода, так что и отойти от него невозможно, всех посвязывал и на работу не пускает, — рассказывала сквозь слезы готовая впасть в отчаяние несчастная жена злодея.

— Принесите его сюда, пусть исповедается и причастится, приложится к образу угодника Божия преподобного Серафима, и Господь развяжет его, — сказал архимандрит.

В тот же день разбитый параличом злодей был принесен на носилках в храм и, прежде чем приступить к исповеди, архимандрит подошел к нему с иконою святого Серафима, прося приложиться к ней.

Глаза злодея встретились с глазами благостного старца Божиего угодника Серафима, и… истерический крик огласил маленькую церковь.

— Он, он! — кричал несчастный злодей, узнав в лике преподобного Серафима старичка-сторожа, ходившего с колотушкой вокруг садового домика и охранявшего его. Слезы умиления градом покатились из его глаз, а любовь Божия не только исцелила его мгновенно, но и совершенно его преобразила. После Литургии, удостоившись причастия Святых Таин, он еще долго оставался в храме и подробно рассказал всем присутствовавшим о чуде преподобного Серафима, после чего был совершен благодарственный молебен Преподобному за чудесное спасение от смерти живущих в доме. С. А. Нилус подробно описал это чудо.

Это потрясающее свидетельство безмерной милости и близости Господней к грешному человеку быстро распространилось по всей округе, передавалось из уст в уста и не только не обострило отношения местного совдепа к С. А. Нилусу и прочим обитателям садового дома, а, наоборот, надолго обуздало зверские инстинкты черни.

В другой раз злодеи подговорили местных крестьян разгромить усадьбу, но также потерпели неудачу. Об этом факте мне сообщила гостившая в то время у Нилусов их племянница, письмом от 21 мая 1922 года, описывая загробное явление своей матери.

«Когда зимою в усадьбу должны были явиться крестьяне громить нас, о чем нас известили, она накануне этого извещения предупредила свою кузину (Е. А. Нилус) и сказала, чтобы мы не безпокоились. Мы тогда все причастились и оделись потеплее в ожидании, что нас всех выгонят и убьют. Но в последнюю минуту погром был отменен…».

К этому времени относится и письмо С. А. Нилуса к своей племяннице от 16/29 июля 1922 года.

«… Писал ли я тебе про массовое обновление старых икон, чему мы были сами многократно изумленными свидетелями?! Весь прошлый год прошел у нас в Малороссии в этом сплошном чуде. Обновлялись целые церкви, кресты и купола позолоченные на храмах и колокольнях… В Ростове-на-Дону обновился собор и много церквей. У нас по деревням и хуторам не было почти дома, где бы не совершилось подобное чудо, где бы по крайней мере о нем не говорили; становились в тупик пред ним даже самые ярые гонители Христовой Церкви, даже жиды предпочитали умолкнуть…».

Невероятно, чтобы такого рода письма доходили в целости за границу, но, поистине, всё возможно Богу, и из России, несмотря на чрезвычайную бдительность и перлюстрацию, получались письма еще более откровенного содержания, но… Европа им не верила, — до того невероятными они казались.

Прошло еще два года после описанного чудесного спасения С. А. Нилуса. Завоевания революции всё более углублялись. Дорезывались последние остатки интеллигенции. Обитатели садового домика, будучи принудительно выселены, разбрелись в разные стороны. Старичок схиархимандрит вернулся простым послушником в свой бывший монастырь, разграбленный и опустошенный, и вскоре Господь призвал его к Себе. С. А. Нилус очутился в соседней губернии, где продолжал жить никому не известным бездомным старцем, терпевшим нужду и лишения, в то время как «Протоколы», переведенные к тому времени на все существующие языки и расходившиеся в миллионах экземпляров по всему свету, обогащали издателей, наживавших на них огромные деньги.

Осенью 1924 года С. А. Нилус был арестован и заключен в тюрьму. Подробностей этого ареста нет, но из кратких частных писем можно было заключить, что большевики или не установили прикосновенности С. А. Нилуса к «Протоколам», или не решилась предъявить к нему обвинения в их издании, дабы не рекламировать книги, какую они тогда особенно упорно замалчивали. Из письма Е. А. Нилус видно, что большевики не нашли у С. А. ни контрреволюционных преступлений, ни вмешательства в политику и что прокурор дал благоприятное заключение по делу. И, действительно, чудо совершилось, С. А. Нилус был выпущен из тюрьмы и вскоре выехал в другой город.

В 1927 году, в первый день Святой Пасхи, С. А. Нилус был вновь арестован. На этот раз, казалось, не было надежды на спасение, однако Господь снова помиловал Своего верного раба и по освобождении от ареста С. А. Нилус вынужден был вновь переменить свое местожительство, уехав в одну из северные губерний. Это было в 1928 году.

Как сложилась его жизнь в этот период времени, неизвестно, но в конце 1928 года С. А. Нилус опять был на новом месте, вблизи Москвы 48 48 Село Крутец, в четырех верстах от Александровой слободы (Владимирская губ.). — Ред . . К этому моменту его здоровье было уже окончательно разрушено. Периодические аресты, коим предшествовали всякого рода обыски и выемки, вечный страх не столько за себя, сколько за близких, физические лишения и гнетущая борьба за существование — всё это настолько надломило здоровье С. А. Нилуса, что обмороки и сердечные припадки стали чуть ли не ежедневным явлением.

1 января 1929 года С. А. Нилус, перемогая себя, с великим трудом, отправился в церковь, где удостоился причастия Святых Таин. По возвращении домой его постиг обморок, после которого он с трудом пришел в себя. В пять часов пополудни, в тот самый момент, когда начали звонить ко всенощной по случаю памяти преподобного Серафима Саровского, обморок повторился, и С. А. Нилус скончался.