Роман Храпачевский - Военная держава Чингисхана

Ибн ал-Асир — арабский историк, автор гигантского исторического труда «ал-Камиль фи-т-тарих» (Всемирная история), умер в 1232/33 г. Он хотя и не очевидец, но современник событий, аккуратно записывавший рассказы очевидцев. При этом он настроен антимонгольски, что позволяет с помощью его данных корректировать сообщения промонгольских авторов. Его ценность в том, что через приведенные в сочинении рассказы большого числа людей широко представлена картина жизни мусульманского мира накануне и во время походов Чингисхана, что позволяет проникнуть в мир чувств и понятий арабского населения того времени и соответственно — разобраться и критически подойти к сведениям авторов из этой среды. Принадлежность к историческому жанру освобождает это сочинение от литературных стереотипов арабо-персидской литературы беллетристического жанра (повестей, жизнеописаний и т. п.), что ведет к более деловому стилю изложения. Его сведения о монголах обычно признаются достаточно достоверными и широко привлекаются всеми исследователями.

«Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны (Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны)», написанное Шихаб ад-Дин Мухаммад ибн Ахмад ан-Насави — личным секретарем последнего хорезмшаха Джелал ал-Дина. «Жизнеописание» было, видимо, написано вскоре после гибели в 1231 г. султана Джалал ад-Дина. Оно важно как труд противника монголов, при этом очевидца и участника событий. Принадлежность к верхушке государственного аппарата хорезмшахов делает многие сообщения ан-Насави просто неоценимыми, так как они исходят от человека как принимавшего государственные решения, так: и фиксировавшего их принятие хорезмшахами и их министрами. Недостатком является пристрастие к каноническим в арабо-персидской литературе штампам, ориентированным на «красивость» слога и вычурность конструкций, а также к изображению ситуаций по принятым стереотипам. Например, описания сражений часто грешат подгонкой под то «как надо», т. е. как писали литературные авторитеты, скажем, Фирдоуси в батальных сценах «Шахнамэ». Отсюда и появляются в течении вполне делового рассказа «Жизнеописания» элементы не информативные, а литературные, которые необходимо вычленять.

«История Армении», написанная вардапетом [347]Киракосом Гандзакеци (1200–1271), является самым значительным источником в этой группе. «История Армении» была начата в 1251 г. и писалась до 60-х годов XIII в. Она состоит из двух резко выделяющихся частей — компилятивного обзора истории армянского народа и самостоятельного изложения событий монгольского нашествия. Последняя часть собственно и интересна для нашего исследования, тем более что Киракос Гандзакеци был очевидцем большинства описываемых им событий. Поэтому он включает много ценного материала по общественному строю, быту, нравам, политической истории и фактам завоеваний монголов как в Закавказье, так и в Передней и Средней Азии. Авторство чужих сообщений Киракос Гандзакеци обычно оговаривает, что, правда, не помешало появлению в его книге ряда вымышленных историй, точнее, ходячих в то время легендарных и мифологических сюжетов.

Другие армянские источники, современные событиям, крупные произведения («История инока Магакии» Григора Акнерци) и небольшие произведения, так называемые «мелкие хроники», а также разнообразные памятные записи, в частности, такие как «Летопись Себастаци», «Летопись Степаноса», «Летопись Смбата Спарапета», являются продуктом развитой летописной и исторической традиции Армении. Ведшиеся в них погодно записи донесли довольно много современных известий о монголах, достоверность которых достаточно велика, что обнаруживается сравнением их с сообщениями того же периода у других народов Кавказа и Передней Азии. Их направленность различна — от ненависти к монголам до принятия их как властителей. Данное обстоятельство позволяет более взвешенно оценивать характер их известий.

Известия венгерского миссионера, монаха Юлиана относятся к 1236–1238 гг. Юлиан, вернувшийся после путешествия в приуральские степи в 1235–1237 гг., составил в письмах отчет для своего руководства. Поэтому в целом надо признать высокую достоверность сведений, приведенных в них, так как это внутренний, закрытый документ делового характера. В известиях о монголах, разгромивших Булгар и прочие народы Приволжья и Приуралья, чему Юлиан был свидетелем, он пытался предупредить венгерских владетелей о грозящей опасности. Однако это у него не получилось, более того — еще в беседах с суздальским князем он потерпел аналогичную неудачу, хотя к русским землям тогда монголы были куда ближе, чем к Венгрии.

К венгерским известиям примыкает и «Горестная песнь о разорении Венгрии» Рогериуса (1244 г.) вместе с «Хроникой» Фомы Сплитского. Рогериус и Фома Сплитский были очевидцами монгольского вторжения в Венгрию, их сочинения писались сразу после него. Их достоверность касательно описания монгольского нашествия в Венгрию весьма высока.

«История монгалов» Плано Карпини составлена по материалам миссии монахов францисканского ордена к монгольскому каану в 1245–1247 гг., отправленной с дипломатическими поручениями папой Иннокентием IV. В ходе ее Карпини со спутниками прошел через русские земли (в том числе был в Киеве) на Волгу в ставку хана Бату, а оттуда через Хорезм, Семиречье в Каракорум. Там он был свидетелем курултая, возведшего на престол каана Гуюка, в ставке которого миссия пробыла четыре месяца. Отчет миссии папе Иннокентию IV, составленный Карпини, и представляет собой основу «Истории монгалов». Суть «разведывательной миссии», по определению Η. П. Шастиной, была в сборе подробной информации о всех сторонах жизни монголов и их государства. Можно констатировать, что со своей задачей Карпини справился — его книга является очень ценным источником почти по всем аспектам истории монгольской империи.

Фламандец Виллем Рейсбрук, или Гильом Рубрук во французской огласовке (Рубруквис — латинская форма его имени), был главой французской миссии к монголам (1253–1255 гг.), направленной королем Людовиком IX. По мнению ряда исследователей Рубрук, довольно образованный по тем временам человек, был хорошо подготовлен к миссии, в том числе за счет учета результатов предыдущих европейских путешественников к монголам. Поэтому по сравнению с Карпини он смог создать более значительное, как по объему, так и по содержанию, описание монгольской империи. Возможно даже сказать, что по своему значению, среди всех средневековых описаний Востока, его сочинение уступает только «Книге Марко Поло».

Общей чертой для Карпини и Рубрука была дань штампам европейской литературы того времени. Учитывая их особенности («кочевник коварен, невежествен и опасен» и т. п.) нетрудно выявить составляющие, обусловленные не реальным наблюдением тех или иных реальных явлений, а либо идеологией, либо невозможностью уйти от топосов, обязательных для средневекового автора «Великая хроника» Матфея Парижского — один их важнейших европейских источников. Она писалась синхронно событиям и доведена до 1259 г. В ней есть в том числе рассказ очевидца событий в Руси и Венгрии— русского епископа Петра, который участвовал в Лионском соборе в 1245 г.