Роман Храпачевский - Военная держава Чингисхана

Данная хроника вместе с отрывками из сочинений Роджера Бэкона и анналов ряда европейских монастырей не является первоисточником, но в них с разной степенью достоверности переданы сведения, почерпнутые у очевидцев.

«Книга Марко Поло» — это книга, представляющая собой записи рассказов венецианского купца Марко Поло, сделанные Рустичано во время их совместного пребывания в генуэзской тюрьме в 1298 г. Считается, что это одна из первых книг жанра «книг описания стран» для торговли или своеобразного «дорожника» купца, которая «разбавлена» по сравнению с другими значительно большими подробностями из личного опыта как Марко Поло, так и его семьи. По имеющимся данным, книга была записана Рустичано под диктовку Марко Поло, который передал часть своих воспоминаний (возможно, Марко Поло еще в Венеции составил примерный их конспект для своего «дорожника»). Скорее всего, этот надиктованный текст затем прошел правку, сделанную Рустичано. Из-за этих обстоятельств и ввиду языковых проблем (Поло говорил на венецианском диалекте, Рустичано — на тосканском, а записывал он на старофранцузском, который знал не очень твердо) географическая и этническая номенклатура «Книги Марко Поло» имеет, как правило, большие искажения, к тому же накапливавшиеся при копировании списков «Книги».

Относительно «Книги Марко Поло» существуют определенные сомнения в ее достоверности, основанные на отсутствии упоминания Великой китайской стены и незнании Поло китайского языка и иероглифов. Хотя на самом деле, при ближайшем рассмотрении ситуации юаньского Китая XIII в., данные обстоятельства скорее свидетельствуют в пользу точности Марко Поло. Так, Великая китайская стена именно в период путешествий семьи Поло была в самом жалком виде — по крайней мере 200 лет она не только не чинилась, но и постоянно разрушалась варварскими династиями киданей и чжурчжэней, правившими Северным Китаем. Более того, когда чжурчжэням понадобилось защищаться от монголов, они построили другую систему обороны, основанную не на Великой китайской стене, а на вырытых в других местах рвах и поставленных валах. Материалы для них брались в частности и из Великой стены. Разрушаемая веками Великая китайская стена, разумеется, не восстанавливалась монголами, и нынешнее ее великолепие — это заслуга китайской династии Мин (1368–1644), которая опять отгородилась от степняков и возродила Великую китайскую стену буквально из руин. Поэтому для Поло, маршрут которого проходил поблизости от ее остатков, в середине XIII в. не было особой необходимости описывать ее отдельные части, не дававшие цельного представления о всех «10 000 ли» стены и казавшиеся всего лишь отдельными крепостями и стенами, каких он видел немало по Китаю и иногда описывал. Например, стену длиной в 26 км в районе Долоннора (к северу от Пекина) [15, с. 95] или стены самого Пекина — внешнюю в 6 км и внутреннюю (т. е. «Запретного города») [15, с. 105–106].

Что касается китайского языка и иероглифов, то и тут Марко Поло не пошел дальше, чем более любознательные и интеллектуальные путешественники. Ведь Плано Карпини вообще не отметил китайских иероглифов (хотя должен был их видеть). И только Рубрук первым из европейцев описал с некоторыми ошибками (впрочем, вполне извинительными) китайские иероглифы. Будучи сановником в юаньском Китае времен Хубилая, Марко Поло вполне мог обходиться «татарским» языком, так как официальной письменностью были уйгурские буквы (и чуть позднее — особая письменность для монголов, так и не прижившаяся), которыми писали официальные документы и по-монгольски, и по-тюркски. Китайский язык был языком самой бесправной части населения юаньского Китая — ханьжэнь и наньжэнь, т. е. северных и южных китайцев. Существовало четкое разделение на языки повелителей (монголов и приравненных к ним иноземцев, так называемых сэмужэнь) и подданных— т. е. китайцев, изучение китайцами монгольского и иноземных языков запрещалось [91, с. 9]. Во времена Хубилая китайский язык только начал опять возвращаться для использования в официозе, но пока еще на нижних уровнях чиновничества, куда стали допускать китайцев. Высшие уровни государственной иерархии, к которым относился Марко Поло как губернатор провинции, не были в то время еще затронуты влиянием китайского языка и письменности.

Важно еще заметить, что на «Книгу Марко Поло» мало повлияла книжная традиция средневековых хронистов и авторов историко-географических сочинений, в значительно большей степени в ней проявляется влияние разных фольклорных мотивов, которые привносили информаторы Поло. То же, что Поло лично видел и счел нужным сообщить, как правило, точно передает реалии монгольской империи XIII в., а не стереотипные представления европейского книжника о них. Ряд наблюдений это подтверждает, например такое — Марко Поло везде говорит (а за ним правильно записывает Рустичано) «татары», а не «тартары», как было принято во всех современных Поло европейских источниках.

Они представлены русскими летописями, житиями и повестями, восходящими к первой половине XIII в. Большая работа исследователей русских летописей, таких как А. А. Шахматов, М. Д. Приселков, Н. Г. Бережков, Д. С. Лихачев, Μ. Н. Тихомиров, А. Н. Насонов, В. Ю. Франчук, Я. С. Лурье, Б. М. Клосс, О. В. Творогов и Ю. А Лимонов, которые провели критический анализ как генетической схемы русского летописания, так и состава отдельных летописных известий, позволяет достаточно надежно выявить в них сообщения, относящиеся к периоду монгольских нашествий на русские земли в первой половине XIII в. Имеющиеся у специалистов по русским летописям обоснования их выводов по тем или иным летописям в настоящей работе специально не оговариваются, а приводятся только их заключения. В целом, основными источниками для данной работы приняты Лаврентьевская, Ипатьевская и 1-я Новгородская летописи, Устюжский летописный свод, Тверская и Никоновская летописи, «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Слово о Меркурии Смоленском», «Сказание об убиении в Орде князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора».

Вкратце затронем вопрос об использованной в работе литературе. Научную литературу по истории монгольского государства можно условно разделить на пособия и специальную литературу. Пособиями будем называть крупные, часто несущие обзорный характер, научные работы, которые охватывают самый широкий круг тем, касательно истории монгольских государств. Список важнейших пособий приведен в начале книги. Из остальной использованной литературы о монголах (библиография приведена ниже) надо отметить работы следующих крупных специалистов по проблематике: отечественных исследователей — Б. И. Владимирцова, В. В. Бартольда, С. А. Козина, Б. И. Панкратова, А. Н. Насонова, М. Г. Сафаргалиева, Η. П. Шастиной, Е. И. Кычанова, Н. Ц. Мункуева; монгольских — Ц. Дамдинсурэна, Ш. Сандага, Ч. Далая; и зарубежных специалистов — П. Пельо, И. де Рахевильца, П. Рачневского, Ф. Кливза. Остальная литература относится либо к истории соседних с монголами народов в периоды времени, синхронные со становлением монгольской империи, либо к разрядам справочной или общеисторической.