Денис Хрусталёв - Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

Безвыходность ситуации заставила рыцарей согласиться. Теперь Альберт обладал не только эфемерными «духовными правами» в Эстонии, но и вполне конкретными сеньориальными [325]. Выторговав необходимое, рижане приступили к сборам армии вторжения. Состав был обычным — ливы, латгалы, пилигримы, рижане и братья-рыцари. Их совместный удар был направлен в Сакалу. Однако Вильянди взять не удалось, а бои с эстонскими ополченцами закончились неудачей. Разорив ближайшие окрестности, интервенты вынуждены были отступить. События принимали неожиданный оборот — первая попытка восстановить немецкую власть в эстонских землях не удалась, нападение крестоносцев было отбито.

Теперь эсты, в свою очередь, попытались развить свой успех. Они нападали не первыми и в силу традиции не только имели право отомстить за ограбление своих домов, но были обязаны это сделать. Поздней весной 1223 г. объединенные ополчения Сакалы, Уганди и соседних областей вторглись в Латгалию, преодолев в среднем течении реку Имеру. Открытого боя не состоялось. Нападавших было слишком много, отчего ливы и латгалы просто следили, двигаясь за ними по лесам и наблюдая за разорением своих поселений — в Идумее, Метсеполэ, Талаве и Торейде. Удавалось напасть и разбить только отдельные партии, удалившиеся от более крупных отрядов. Так, в одной из стычек латгалы наткнулись на эстонско-русский отряд, возглавляемый «Варемаром ( Waremarus ), главой русских в Вилиендэ», и убили «его со многими другими русскими и эстами» [326]. Очевидно, речь шла об отряде русских наемников, призванных эстами на службу по договору с новгородцами в начале 1223 г. Как свидетельствует указанное место, присутствие русских в эстонском войске было незначительным, да и выступали они в нем не как новгородцы или псковичи, а как одна из этнических группировок в общей массе солдат.

Узнав о том, что в ливских и латгальских землях хозяйничают эстонцы, рижане с братьями-рыцарями засобирались в поход. Однако толи они не успевали нагнать основные силы противника, толи просто стремились подгадать удачный момент, но крестоносцы атаковали эстов уже в момент когда те, возвращаясь домой, переправлялись через Имеру:

«И случилось так, что, когда некоторая часть их войска уже перешла мост на Имере, вдруг сбоку по другой дороге появились христиане, ударили в середину врагов и начали бой. Эсты сопротивлялись весьма храбро, но устрашил их тот, кто некогда заставил филистимлян в ужасе бежать перед Давидом; и бились с ними тевтоны, и побежали эсты перед христианами» [327].

Воспользовавшись внезапностью, немцы нанесли эстонцам серьезный урон, дезорганизовали их и одержали важную психологическую победу. Такую удачу нельзя было упускать. Требовалось немедленно перевести войну на территорию противника и начать вторжение раньше, чем эсты успеют вновь собрать силы. Крестоносцы так и поступили. Собрав все наличные войска в Ливонии и Латгалию они вошли в Сакалу и осадили Вильянди:

«Торжественно проведя молитвы и собрания, поспешили в Эстонию к замку Вилиенде, который за десять лет до того был взят тевтонами и подчинен христианской вере, и вторично осадили его; соорудили малые осадные машины и патереллы, построили высокую башню из бревен и продвинули ее ко рву, чтобы можно было снизу вести подкоп под замок. Сильно им мешали, однако, баллистарии, бывшие в замке, так как против христианских баллист у осажденных была масса баллист, отнятых у братьев-рыцарей, а против осадных машин христиан они сами соорудили машины и патереллы» [328].

Русско-эстонский гарнизон хорошо подготовился к осаде. Хотя их командир (Варемар, Воемир) погиб во время набега на латгалов, но подготовить оборону он все же успел. Имелись всевозможные осадные и наступательные машины, множество арбалетов и боеприпасов. Осада продолжалась более двух недель (с 1 по 15 августа 1223 г.) и завершилась только когда появилась угроза массового голода и болезней. Рижане согласились на почетный мир, по которому все осажденные отпускались на волю, но были обязаны вновь принять христианство. Казни коснулись только русских:

«Русских же, бывших в замке, пришедших на помощь вероотступникам, после взятия замка всех повесили перед ним на устрашение другим русским» [329].

Еще во время осады Вильянди в Эстонию вступили русские полки, возглавляемые Ярославом Всеволодовичем, которого старейшины пригласили помогать в борьбе с немцами:

«Между тем старейшины из Саккалы посланы были в Руссию с деньгами и многими дарами попытаться, не удастся ли призвать королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян. И послал король суздальский ( Susdalia ) своего брата, а с ним много войска в помощь новгородцам; и шли с ним новгородцы и король псковский ( Plescekowe ) со своими горожанами, а было всего в войске около двадцати тысяч человек.

Пришли они в Унгавнию под Дорпат ( Tarbatam ) и прислали им жители Дорпата большие дары, передали в руки короля братьев-рыцарей, и тевтонов, которых держали в плену, коней, балисты и многое другое, прося помощи против латинян. И поставил король в замке своих людей, чтобы иметь господство в Унгавнии и во всей Эстонии» [330].

Князь Ярослав вступил в Эстонию на правах хозяина. Угандийцы в Юрьеве (Дерпте) и Оденпе принесли ему присягу верности за себя и своих соплеменников. Не задерживаясь надолго в покорившихся землях, Ярослав немедленно пошел на Ригу, собирая по пути ополчение из местных жителей. Только на границе Ливонии он был остановлен просьбами традиционных новгородских союзников в борьбе с крестоносцами — эзельцев. Эсты с острова Эзель не считали верным тратить силы на вторжение в инородную страну, населенную враждебными ливами и латгалами. Там объединенные эстонские силы встретятся не только с армией рижан, но и с широким партизанским движением. Все это могло привести к серьезным людским потерям и вызвать сомнения в успехе. Предыдущие набеги в Ливонию эстов или русских обычно заканчивались ответным вторжением из этих областей. Более перспективной эзельцам казалась атака на Ревель, центр датской власти в регионе. Во-первых, датчане тогда являлись официальными претендентами на власть в Эстонии, причем в этой роли оттеснили рижан на второй план. Во-вторых, эсты уже имели опыт победоносной борьбы с датчанами и даже захвата их крепостей, а вот немецкие замки брать им еще не приходилось. Удар на Ревель мог привести к полному изгнанию датчан из Прибалтики и устранению одного из ключевых участников конфликта. Этим можно было существенно повлиять на будущее всего северного крестоносного движения.

У жителей Эзеля с датчанами были свои счеты, и существование инородного Ревеля мешало им больше, чем далекой Риги. Судя по всему, к этой же позиции склонялись и новгородцы. Следует заметить, что традиционным путем движения новгородских войск в Эстонию являлся маршрут, огибающий Чудское озеро с севера через земли води, нарвскую переправу и Виронию. Так шли войска Мстислава Удалого во время походов 1209, 1212 гг. и так же, возможно, двигались русские полки в 1218 г. [331]Это объясняет особенную заинтересованностью новгородцев в контроле именно над этими северными землями, примыкавшими к Финскому заливу, важнейшей для Новгорода торговой трассе. Южнее, то есть в Уганди, была зона ответственности Пскова, который сейчас плохо справлялся со своими обязанностями, и потому новгородцы вынуждены были вмешаться [332].