Готхард Хейнрици - Заметки о войне на уничтожение [Восточный фронт 1941–1942 гг. в записях генерала Хейнрици]

Антисемитизм.Хейнрици был антисемитом. Пусть этот вердикт покажется поспешным, но доказательства в данном случае неоспоримы. Поражение и смена власти в 1918–1919 гг., Веймарская республика, англо–американские враги во Второй мировой войне — всё это для него однозначно было «жидовским». Первые антиеврейские действия национал–социалистического режима Хейнрици комментировал, частично критикуя их, но частично и поддерживая. Насильственные акции, такие как бойкот марта 1933 г. или погром ноября 1938 г., заходили, с его точки зрения, слишком далеко, но известное ограничение и лишение прав немецких евреев он одобрял. Польские «восточные жиды» из штетлов производили на него чуждое и отталкивающее впечатление, их угнетение и порабощение весной 1941 г. он описывал без капли сочувствия. Хейнрици разделял типичные для консервативных элит формы антисемитизма: религиозно–культурный антииудаизм, распространенный среди протестантов к востоку от Эльбы; политико–идеологический антисемитизм, для которого вся левая часть политического спектра была заполнена евреями и который находил свое сильнейшее воплощение во враждебном образе «иудобольшевизма»; и, наконец, диссимиляционно–сегрегативный антисемитизм, который требовал ущемления прав ассимилированных немецких евреев.

Истребительные цели национал–социалистического режима, шедшие существенно дальше, не были для него секретом. Речь Розенберга, которую он слышал в январе 1939 г. в Детмольде, недвусмысленно указывала в этом направлении, а в январе 1944 г. в Позене Гиммлер проинформировал его и других генералов о Холокосте. Прямое соучастие Хейнрици в уничтожении евреев на данный момент не доказано [58] Донесения отдела разведки и контрразведки (1с), как и донесения квартирмейстера (Qu) XXXXIII армейского корпуса за время руководства им Хейнрици утеряны. Взаимодействие между вермахтом и СС в любом случае шло на более высоком уровне командования армии. Когда Хейнрици стал начальником 4–й армии в январе 1942 г., Холокост в армейских зонах ответственности группы армий «Центр» был по большей части завершен. В 1968 г. в прокуратуре Гамбурга Хейнрици отрицал какое–либо знание об «операциях» зондеркоманды 7Ь осенью 1943 г., как и знания относительно массовых убийств евреев в целом, см.: BArch. N 265/57. . Его знание о том, что происходило с евреями, в мирное время хотя бы спорадически отражалось в выражениях недовольства и осторожной критике. Во время войны же не было и этого, хотя вообще он охотно использовал свои письма и дневники для критических комментариев. Неожиданный факт, что Хейнрици был женат на «полуеврейке» [59] Впервые это было подчеркнуто в: Rigg В. М. Hitlers jüdische Soldaten. Paderborn: Ferdinand Schöningh, 2003. S. 245f. и было основано исключительно на информации вдовы Хартмута Хейнрици, предоставленной в 1995 г. (Хенриета Хейнрици Риггу, Ройтлинген, 5 декабря 1995 г. (BArch. MSG 209/401. Bd. 1)). Этот несколько ненадежный источник подтверждается платежным документом от 17 мая 1939 г. (BArch. R. 1509: Reichssippenamt), согласно которому Хейнрици добился для своей жены статуса JJNN (родители родителей по отцовской линии были евреями), а его дети имели статус NNJN (родители родителей по материнской линии были евреями). За указание на этот документ я благодарю доктора Михаэля Буд- друса, Берлин. В персональных файлах Готхарда и Хартмута Хейнрици, так же как и в материалах бывшего Берлинского документального центра, не содержится никаких сведений относительно еврейского происхождения или «декларации германской крови» жены или детей Хейнрици. , порождает лишь кажущееся противоречие. Отец Гертруды Хейнрици, крещеный «еврейский» предприниматель из Либау [60] Лиепая. , умер рано, мать в Кёнигсберге повторно вышла замуж за «арийца» и воспитывала дочь в протестантской вере. О еврейском происхождении жены нет ни слова в многочисленных личных документах Хейнрици, в том числе после 1945 г.; таким образом, оно очевидно игнорировалось, вытеснялось, замалчивалось [61] Только лишь в более поздних заметках сына, декана–резервиста Хартмута Хейнрици, «Мой путь к церковной службе», Ройтлинген, весна 1993 г. (BArch. MSG 209/401. Bd. 2), содержится намек на частично еврейское происхождение жены Хейнрици (S. 4): «Принятие еврейских законов и правил для евреев также затронуло мою семью и знакомых». . Оно не нанесло урона ни самому генералу, ни его «полу- еврейской» жене, ни обоим «на четверть еврейским» детям: сын Хейнрици Хартмут служил офицером в вермахте. По сей день нет доказательств тому, что «случай Хейнрици» обсуждался Гитлером или защитниками «расовой чистоты». Похоже, это «пятно» было просто проигнорировано и национал–социалистами. И для положения, и для настроений Хейнрици этот факт не играл роли. Его фундаментальная антисемитская позиция не допускала ничего, кроме безразличия по отношению к «жидовству». Для Хейнрици, как и для большинства немцев, верно следующее: несмотря на происхождение жены, судьба евреев его не занимала и практически не влияла на его оценку национал–социалистического государства, которому он хранил верность до конца.

Поворот 1942/43.Куда более существенными факторами, чем расовая политика и церковный вопрос, стали для Хейнрици общее течение войны и стратегическая ситуация. Именно здесь следует искать важные индикаторы близости Хейнрици к режиму или обособления от него. Генерал детально комментировал в своих письмах и дневниках не только мельчайшие тактические и оперативные задачи своего штаба, но и более глобальные темы, такие как военное и политическое развитие событий. То, что он интересовался событиями на всех фронтах, добавляет ценности его свидетельствам. Барометр настроений в его дневниках демонстрировал в начале войны и после польской кампании скепсис, после победы над Францией — эйфорию, во время Восточной кампании в 1941 г. — нервное ожидание победы, а в последующие годы — всё более пессимистичный взгляд на военные перспективы.

Его отношение к Гитлеру и национал–социализму менялось в зависимости от ситуации: восторги относительно «фюрера» и его политики, пока успехи перевешивали неудачи, и критика руководства государством и военной политики, когда весы качнулись. Особенно показательными для поворота настроений были осень и зима 1942/43 гг. Хотя Хейнрици и годом раньше, во время кризиса под Москвой, назвал войну почти проигранной, на летнюю кампанию 1942 г. он снова возлагал большие надежды. После того как и это наступление не решило исход войны с Советским Союзом в пользу Германии, а напротив, закончилось Сталинградом и катастрофическим поражением, Хейнрици лишился иллюзий и более не верил в победоносный исход войны — за исключением коротких периодов, когда наступления на Восточном фронте в июле 1943 г. и в Арденнах в декабре 1944 г. еще вселяли некоторые надежды. Это подчеркивает большое психологическое воздействие Сталинграда и успехов англо–американских союзников в Африке. Хотя уже после краха операции «Барбаросса» национал–социалистическая Германия, очевидно, не могла выиграть войну, лишь удар зимой 1942/43 гг. продемонстрировал большинству действующих лиц, включая Хейнрици, насколько критическим было положение дел. Его следствием стал внутренний отход от национал–социалистической политики, в том числе на оккупированных территориях, а также своевременное заучивание нарратива, который возлагал всю ответственность за безрадостное развитие событий на Гитлера, его партийных бонз и отдельных козлов отпущения в вермахте. Это новое подчеркивание обособления не стало, однако, что крайне важно, побуждением к действию. Солдат Хейнрици так никогда и не поставил под вопрос необходимость продолжительной смертельной борьбы национал–социалистического государства за то, чтобы защитить рейх и спасти его от уничтожения.