Готхард Хейнрици - Заметки о войне на уничтожение [Восточный фронт 1941–1942 гг. в записях генерала Хейнрици]

Но как наши западные враги начнут войну, никто не может себе представить. Нападение на Западный вал, который постепенно действительно укрепился и который после окончания Польской войны получит серьезное усиление с востока, дает не слишком много шансов на успех. Получится лобовое столкновение без шансов на окончательную победу — мероприятие бессмысленное.

Запись в дневнике, 16 октября 1939 г.

BArch. N 265/9

[…] Меня беспокоит положение на востоке. Там русские вводят крупные военные соединения в Балтийские страны [328]. В Латвию должны прибыть 80 000! человек. […] Не очень хорошая история, горькая потеря, придется забирать оттуда живших там немцев и расселять их в Польше. Будто бы необходимо, чтобы усилить слабый пока немецкий элемент в Позене. Несколько недель назад я удивлялся, глядя на карту народностей, живущих в Позене. Судя по ней, там более 50% поляков. Это сейчас изменят при помощи балтов. В любом случае я уверен в том, что в конце этой войны Латвия и Эстония исчезнут. Что будет с Либау и владением Трудель [329]? Будет оно ликвидировано русскими методами? Это было бы очень неприятно. […]

Запись в дневнике, 9 ноября 1939 г.

BArch. N 265/9

Вчера вечером фюрер выступал в пивной Бюргерброй–келлер. Из его слов проступала невероятная ненависть к Англии. Его речь была страстной как никогда.

Сегодня утром поступает известие о попытке покушения, совершенной в Бюргербройкеллер вечером [330]. Пишут, что много убитых и раненых. На нас это произвело сильнейшее впечатление. Конечно же, англичане попытались столь коварным образом устранить своего главнейшего врага. Они сами дадут разъяснение: мол, в Германии всё зашло слишком далеко.

Запись в дневнике, 10 ноября 1939 г.

BArch. N 265/9

7 убитых и 63 раненых при покушении в Мюнхене. Оно произошло через 20 минут после того, как фюрер покинул зал. Его действительно хранило чудо. Что бы с нами было, если бы он погиб! […]

Запись в дневнике, 3 декабря 1939 г.

BArch. N 265/9

[…] Говорят, что генерал–полковники Клюге, Бласковиц [331]и Рейхенау не советовали наступать. К этому относится, очевидно, замечание, что у вермахта нет той веры в фюрера, что у партии. Тем не менее фюрер дал им назначения. Но ему и не остается ничего иного. Стоя на месте, войну выиграть нельзя. Всё говорит за нынешний момент — как военные, так и политические причины. […]

В начале февраля 1940 г. Хейнрици две недели замещал командующего VII армейским корпусом в Трире, а затем отправился в Берлин для операции на кисти, которую провел профессор Фердинанд Зауэрбрух.

Запись в дневнике, 16 февраля 1940 г.

BArch. N 265/9

[…] Война — элемент неизвестности, говаривал Клаузевиц [332], не только в командовании войсками, но и вообще. Желания довести ее до победного конца у нашего командования в достатке. Необыкновенно суровая зима, которой не припомнят и старожилы, доставляет ему большие трудности. Трижды оно готовило наступление и трижды приходилось его отменять. […] Несмотря на это, командование использовало предоставленное ему время отдыха. Многое сделано, чтобы увеличить армию и вычерпать людские резервы. Так что весна принесет крупные битвы. Два сконцентрированных войска фронтально сойдутся друг с другом. Они встретятся на бельгийско–голландской земле. Это, очевидно, положит конец существованию этих двух нейтральных стран. В будущем им придется присоединиться к одним или к другим. Усидеть между большими государствами им не удастся.

После своего выздоровления Хейнрици был назначен командующим XII армейским корпусом под Саарбрюкеном вместо заболевшего генерала пехоты Вальтера Шрота.

Запись в дневнике, 13 апреля 1940 г.

BArch. N 265/9

[…] Оккупация Дании и Норвегии уже несколько дней держит нас в напряжении [333]. Проведение этой операции было великим решением фюрера. Быстрота, с какой операция была проведена, всех поразила. Наше положение против Англии тем самым существенно улучшилось. Улучшились условия ведения войны с Англией для моряков и летчиков. Надеюсь, мы и дальше будем получать с севера жир и руду. Пацифистским народам там наверху это хороший урок — не удастся прожить в постоянном мире, сколь ни мечтай об этом. […]

Запись в дневнике, 16 апреля 1940 г.

BArch. N 265/9

[…] Решающее значение во всем северном предприятии имеет тот факт, что добыча и вывоз руды, пусть теперь и не вдоль норвежского побережья, остается в наших руках. В остальном развитие событий указывает на то, что эти скандинавские государства в случае победы великого германского рейха должны стать его сателлитами. Они понадобятся в войне против Англии. Решение фюрера овладеть ими — в любом случае наполеоновское: смелое и великое. […]

После начала кампании на Западе (10 мая 1940 г.), возглавляемый Хейнрици XII армейский корпус прорвал под Спишераном оборону французов, подошел к линии Мажино и оставался там до 16 июня, когда ему удалось пробить линию французских укреплений к востоку от Пюттлингена (Саар). Получивший 1 июня 1940 г. чин генерала пехоты, Хейнрици был 18 июня 1940 г. назначен командующим XXXXIII армейским корпусом на Луаре. В день заключения перемирия с Францией (22 июня 1940 г.) он находился в Бурже.

Отчет семье, [Шато Турли под Бурже] 24 июня 1940 г.

BArch. N 265/10. Bl. 4f. Ms.

[…] То, что наша победа достигнет столь невероятных масштабов, никто не смел и надеяться. То, что Франция битвой во Фландрии оголит всех помогающих ей союзников, наконец останется одна и в этой изоляции будет разбита наголову, я не отваживался и помыслить. И следует с почтением взирать на руководство нашего государства, которому удалось подвести всех наших врагов по одиночке под удар нашего штыка, сначала Австрию, затем Чехию, потом Польшу и так далее, так что нам всё время удавалось сосредоточить крупные силы в одной–единственной точке.

С Францией покончено. Она разгромлена так, что в обозримом будущем не сумеет подняться. Армия, экономика, все государственные структуры — сплошные развалины, так же как и города, которые наши летчики забросали бомбами. Какой беспорядок здесь царит, я сам вижу на примере города Бурж с населением в 50 000 человек. Большая часть из них покинула город, но их место заняли 20 000 беженцев, и нам с огромным трудом удается наладить питание для этих людей. Ведь подвоза продуктов из Нанта, Орлеана и Бордо, которые раньше снабжали Бурж, теперь нет. Особенно тяжело противостоять самовольным закупкам и реквизициям со стороны наших солдат, а особенно офицеров, которые как стервятники набросились на городские запасы и скупают всё мыслимое и немыслимое: не важно, меха ли это, золотые кольца или дамские чулки. Лишь с крайней беспощадностью и без оглядки на лица удается поддерживать порядок. Если этого не делать, то все препоны благочестивой робости исчезают и изнутри — что стыдно видеть — лезет корысть. Но свирепыми репрессиями мне удалось устранить самые неприглядные явления.