Нелли Лещенко - Япония в эпоху Токугава

К этому можно добавить и мнение Н.И. Конрада, который отмечал, «что через нагасакскую форточку все время дул свежий ветер, заносивший в Японию семена учений Дж. Бруно, Г. Галилея, И. Кеплера, Н. Коперника. С трудами этих корифеев европейской науки знакомили своих соотечественников приставленные к голландцам люди — именно те, кто по роду службы должен был знать голландский язык, т. е. переводчики и информаторы» [399] Конрад Н. И. Избранные труды. История. М., 1974. С. 194. .

XIX век открыл новый этап во взаимоотношениях Японии с внешним миром. Характер внешних связей и внешней торговли Японии стал претерпевать тогда существенные изменения.

В конце XVIII — первой половине XIX в. США, Англия и Франция предпринимали неоднократные попытки добиться прекращения политики изоляции Японии, но неизменно наталкивались на противодействие бакуфу . Международная обстановка, складывавшаяся в конце XVIII в. на Тихом океане, подтолкнула бакуфу к созданию управления морской обороны, во главе которого был поставлен Мацудайра Саданобу. В сентябре 1791 г. бакуфу дало инструкции уничтожать чужестранные суда, появившиеся в японских водах, и брать в плен их экипажи [400] Файнберг Э. Я. Русско-японские отношения в 1697–1875 гг. М., 1960. С. 58. .

Наиболее настойчиво действовали США, пославшие к берегам Японии в течение 1791–1849 гг. семь экспедиций. Однако их эскадры возвратились домой, не добившись успеха. Также безрезультатно закончились экспедиции Англии (1791, 1813–1814, 1818, 1837, 1843, 1846, 1849) и Франции (1846).

Россия, как и другие западные державы, пыталась установить дипломатические и торговые отношения с Японией. В конце XVIII в. заинтересованность России в установлении торговых отношений с Японией усилилась в связи с необходимостью снабжать население русских тихоокеанских владений продовольствием и различными товарами, доставка которых из европейской части России кругосветным морским путем или через Сибирь требовала много времени и больших расходов. Поэтому в 1792 г. в Японию было отправлено первое русское посольство во главе с Адамом Лаксманом, главной задачей которого было добиться от японского правительства открытия одного из портов для торговли с Россией. Посольство Лаксмана взяло с собой троих японцев (Кодаю, Исокити и Коити), которые по воле случая попали в Россию в 1783 г. Потерпев кораблекрушение у берегов Камчатки, они проехали через всю Сибирь и были привезены в Петербург, где Кодаю удостоился аудиенции у Екатерины II. Возвращение японцев на родину являлось прекрасным предлогом для начала переговоров.

Екатерина II отправила экспедицию А. Лаксмана от имени иркутского и колывановского губернатора И. А. Пиля, имея в виду придать этому мероприятию полуофициальный характер, чтобы не уронить свой престиж в случае отказа Японии и не возбудить подозрений Голландии относительно активизации политики России на Дальнем Востоке. Россия была тогда единственной страной, имевшей владения на побережье северной части Тихого океана и обладавшей известными силами в этом районе. «За исключением России, не существует государства, которое могло бы заставить Японию дать доступ иностранцам», — писал немецкий издатель, опубликовавший в 1777 г. рукопись Кэмпфера о Японии.

А. Лаксману удалось установить хорошие отношения не только с княжеством Мацумаэ, куда он прибыл, но и при посредничестве властей Мацумаэ с центральным правительством Японии. Россия в тогда достигла того, чего не могли добиться другие иностранные государства вплоть до «открытия дверей» Японии в 1854 г.: японские власти дали А. Лаксману разрешение на заход русского судна в Нагасаки.

Японский документ гласил:

«Доступ в Нагасаки разрешается одному кораблю великого русского государства с условием, чтобы в других местах не приставали, и с объявлением, что христианская вера не терпится в нашем государстве, а потому в продолжение посещения никакое богослужение отправлять не дозволяется; если же впредь какой-нибудь договор будет заключен, то каждое противозаконное действие, как мы уже предписали, будет запрещено. Для соблюдения сего мы передаем это удостоверение Адаму Лаксману» [401] Очерки новой истории Японии. С. 95–96. .

Вручение документа произошло 23 июля 1793 г.

Доставленные на родину экспедицией А. Лаксмана капитан корабля «Камиясу-мару» [402] Во многих работах дается китаизированное чтение названия корабля («Синсё-мару»). Вместе с Кодаю и Исокити вернулся еще один японец, Коити, но он вскоре заболел и умер. Дайкокуя Кодаю и матрос Исокити 22 октября 1793 г. были вызваны в замок сёгуна в Эдо, где их подробно расспросили о пребывании в России.

Допрос происходил в присутствии сёгуна Иэнари, который сидел за бамбуковой шторой. Записи допроса сделал лекарь сёгуна Кацурагава Хосю, который и задал путешественникам наибольшее количество вопросов [403] Кацурагава Хосю (1751–1809) был потомственным лекарем сёгуна, он больше всех сделал для ознакомления Японии с Россией. Используя голландские источники, Кацурагава составил две рукописные работы о России. После допроса Кодаю и Исокити он по секретному приказанию сёгуна Иэнари в августе 1794 г. написал «Хокуса монряку» («Краткие вести о скитаниях в северных водах»), где не ограничился записью рассказов потерпевших кораблекрушение японцев, а использовал и китайские, и голландские материалы. Работы такого рода хранились как секретные материалы и не публиковались. В переводе на современный японский язык работа была издана в 1943 г. Русский перевод, выполненный В. М. Константиновым, был опубликован в 1978 г. Благодаря многолетней работе В. М. Константинова, который составил комментарий и приложения, историки получили свод сведений о нашей стране, какими располагали японцы в конце XVIII в. . Кодаю так тепло отзывался о хорошем отношении к нему и к его товарищам в России, что его даже спросили, почему он так упорно добивался возвращения на родину. На это Кодаю ответил, что очень тосковал по Японии и своей семье.

После приема у сёгуна Кодаю и Исокити не только не были наказаны, как полагалось по существовавшим тогда в Японии правилам, но за «похвальное поведение» в России и привязанность к родине были даже награждены. По приказанию сёгуна им было выдано в качестве единовременной «награды правителя» по 30 рё каждому и установлена пожизненная пенсия (Кодаю — 3 рё в месяц, Исокити — 2 рё ). По тому времени это была довольно большая 1 рё соответствовал стоимости годовой нормы риса на одного человека [404] О пребывании японцев в России рассказано в рукописи «Оросиякоку суймудан» («Сны о России»). Когда-то профессор Восточного института Е. Г. Спальвин приобрел ее у букиниста в Киото. Теперь уже трудно проследить, каким образом эта рукопись попала в фонд Библиотеки им. В. И. Ленина. Перевел и прокомментировал этот памятник В. М. Константинов, текст был издан в 1961 г. . Но вернуться в родные места в провинцию Исэ им не разрешили, оставив жить в Эдо. Их строго предупредили, что они не должны рассказывать никому что бы то ни было о чужих странах. Однако в дальнейшем Кодаю, по-видимому, разрешили общаться с рангакуся . Кодаю умер в 1828 г.; сведений о дальнейшей судьбе Исокити пока обнаружить не удалось.