Нелли Лещенко - Япония в эпоху Токугава

Постепенно голландская наука ( рангаку ), перешагнув порог сёгунского замка, вышла за пределы узкого круга переводчиков. Шел процесс формирования особой школы рангакуся («голландоведов»), представители которой являлись пропагандистами европейской науки и выступали за расширение связей с заграницей, за что подвергались преследованиям со стороны бакуфу . Истоки школы рангакуся следует искать в деятельности небольшой группы японцев-переводчиков, которая изо дня в день контактировала с голландцами в Нагасаки и на о-ве Дэдзима. Они были первыми, кому открывался далекий западный мир, так отличавшийся от японской реальности.

Долгое время главным инструментом в общении с иностранцами был португальский язык. Но после изгнания португальцев из Японии практическая надобность в знании этого языка отпала, и в дальнейшем более двух столетий голландский язык оставался в Японии единственным европейским языком международного общения. Правда, постепенно появились японцы, владевшие и другими европейскими языками, но их было чрезвычайно мало.

Японцы, имевшие ежедневные контакты с голландцами при заключении торговых сделок, являлись не только переводчиками — они сочетали в себе функции и торговых агентов, и шпионов. Каждый переводчик имел определенный ранг, от этого зависело его жалованье. У них был свой глава — цудзиката-но касира . В течение XVIII в. сложились следующие ранги переводчиков.

Оцудзи — старший переводчик; пять человек, занимавших эту должность, получали 11 каммэ .

Коцудзи — младший переводчик; их было трое, им причиталось 7 кан 300 мэ .

Коцудзисукэ — помощник у младшего переводчика и коцудзинами — младший переводчик среднего класса; они получали по 3 каммэ .

Коцудзимассэки — младший переводчик низшего класса; получал 3 каммэ или 3 кан 170 мэ или вообще работал без оплаты.

Кэйкоцудзи — начинающий переводчик получал 3 каммэ или 2 кан 170 мэ или не получал ничего.

Найцудзи — переводчик, который получал комиссионные за перевод во время ежегодных продаж голландских товаров. Его оплата составляла 2 каммэ или 170 мэ , или ему не платили.

К концу XVII в. переводчиков всех рангов было более 100 чел., а к концу периода Токугава их насчитывалось более 140 [382] Goodman G. К. Japan: The Dutch Experience. P. 32–33. .

Переводчики на о-ве Хирадо не были государственными служащими: их нанимали голландцы, так же как и слуг, из местного населения. Восемь семей переводчиков переехали с о-ва Хирадо на о-в Дэдзима: Хидэсима, Иномата, Исибаси, Кимоцукэ, Намура, Садаката, Такасаго и Ёкояма. Семья Ниси переквалифицировалась из переводчиков с португальского языка на голландский, а семья Баба — с китайского на голландский. На о-ве Дэдзима к переехавшим семьям переводчиков добавились семьи Хори, Имамура, Кафуку, Мотоки, Нарабаяси и Сигэй, в которых ремесло переводчика тоже являлось наследственным. Они представляли собой своего рода закрытую корпорацию переводчиков-профессионалов, большая часть из которых находились в родственных связях друг с другом — браки, как правило, заключались внутри этой корпорации, и дело переходило от отца к сыну.

Изучение чужого языка с абсолютно несхожей грамматической структурой в то время было делом довольно трудным — не было ни словарей, ни учебников, ни настоящих учителей. Сохранились относящиеся ко второй половине XVII в. сведения о том, как шло обучение голландскому языку на первых порах. Обучение было устным. Голландские слова транскрибировались японской азбукой катакана и при этом сильно искажались (надо помнить, что в японском языке нет буквы «л», и, кроме того, отсутствуют закрытые слоги).

Позднее японцев стали обучать и голландскому письму. В 1671 г. бугё Нагасаки распорядился отправить на о-в Дэдзима мальчиков в возрасте 10–12 лет, где их должны были обучать чтению и письму по-голландски. В 1673 г. мальчики в возрасте 12–13 лет, сыновья переводчиков, ежедневно приходили в факторию, где ее жители в установленные для них дни давали детям уроки. Сохранился список учеников, относящийся к 1693 г., где каждому давалась оценка его способностей и уровня знаний голландского языка [383] Goodman G. К. Japan: The Dutch Experience. P. 34, 36. .

До сих пор остается не вполне ясным вопрос, запрещало ли полностью в XVII в. правительство бакуфу ввоз голландских книг, и все-таки могли или нет японцы читать по-голландски?

Общеизвестно, что запрещались все книги, где хотя бы косвенным образом содержались упоминания о христианстве, причем бакуфу не делало различия между религиозной литературой и литературой иного профиля. Подлежали уничтожению даже книги по китайской истории, если там упоминалось о христианских миссионерах и т. д. Но в тексте указа 1630 г. речь не шла конкретно о книгах, написанных по-голландски. Похоже, что бакуфу не давало полного запрета на ввоз иностранной литературы. Кроме того, переводчикам на возбранялось читать голландские книги. Их только предупреждали, что перевод следовало делать точно и аккуратно, без каких-либо изменений [384] Ibid. P. 36–37. . Судя по всему, переводчики в Нагасаки не только видели голландские книги, но и старательно учились читать по ним.

Кроме того, бакуфу получало книги в виде подарков. В 1650 г. бакуфу попросило у голландцев книгу по анатомии; в 1659 г. бакуфу получило в подарок копию книги XVI в. по ботанике, автором которой был профессор Лейденского университета Ремберт Доноенс; в 1663 г. глава фактории Хендрик Индийск подарил сёгуну голландское издание перевода с латинского книги о животных с иллюстрациями Маттауса Мериана (1593–1650) [385] Goodman G. К. Japan: The Dutch Experience. P. 35. . Другое дело, что многие книги долгое время хранились без дела в библиотеке сёгуна и попали в руки японских ученых лишь в XVIII в. Так что книги из Голландии привозились в Японию и после 1630 г., когда антихристианские меры были особенно суровыми.

В дальнейшем голландские книги, особенно по медицине и астрономии, были постепенно включены в Японии в научный и образовательный оборот. Они стали доступны японцам благодаря подвижническому труду Сугита Гэмпаку (1733–1817), Маэно Рётаку (1723–1803), Такэбэ Сэйан, Оцуки Гэнтаку (1757–1827), Удагава Гэндзуй (1755–1797), Имамура Сампаку, переводивших их на японский язык.

Наиболее сильным влияние голландской и европейской науки было в медицине, и именно она являлась главным объектом изучения. Появление в XVII в. голландцев в Японии совпало с периодом, когда медицина в Европе достигла большого прогресса. Лейден в то время был крупным медицинским центром, куда стремились попасть студенты из всех европейских стран, и японцы узнавали о новостях в медицинской области или от врачей фактории, или из голландских книг. Следует отдать должное практичности японцев — они всегда старались заимствовать у иностранцев то, что можно было с пользой применять в повседневной жизни.