Александр Шубин - Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

В 2009 г. развернулась дискуссия о благосостоянии российского крестьянства, которая с легкой руки одного из ее участников С. А. Нефедова получила неофициальное название «о причинах русской революции» 36 36 Так называется статья С. А. Нефедова, где обсуждается проблема благосостояния, и сборник, в котором, помимо Интернета и исторических журналов, высказались основные участники дискуссии. . Мы уже упоминали, что благосостояние большинства населения - далеко не единственный и даже не главный фактор, вызывающий и объясняющий революцию. Голод в большинстве случаев не ведет к революции. Революция - результат не столько безысходности, сколько обманутых ожиданий. К тому же обе российские революции начались не в деревне, а в городах.

Тем не менее ситуация в городах зависит от аграрной периферии, и если принять подчиненное значение аграрной проблемы для понимания причин революции, можно признать ее важность для нашей темы.

В центре дискуссии оказался уровень жизни крестьянства, точнее -было ли это балансирование на грани голода, или дела обстояли лучше. Нефедов, опираясь на неомальтузианский подход, придерживается первой точки зрения, а исследователь социальной истории дореволюционной России Б. Н. Миронов - второй.

Нефедов использует мальтузианскую модель, которая уже в начале XX в. служила объяснением основных аграрных проблем, с которыми столкнулась Россия 37 37 В соответствии со взглядами Т. Мальтуса быстрый рост населения ведет к голоду. Мальтузианский кризис, с чем согласны и участники дискуссии, характерен прежде всего для аграрного общества. Но появление индустриального сектора не отменяет этот кризис сразу. Просто наряду с мальтузианской тенденцией появляется другая, которая постепенно усиливается. Более того, начало индустриального перехода может спровоцировать демографический кризис, несколько снижая смертность и стимулируя рождаемость новыми надеждами для населения (иногда напрасными), что ведет к демографическому буму. Явление, хорошо известное для индустриального перехода. Проблема решается только после того, как лишняя рабочая сила устраивается в индустриальном секторе. Но это ведь происходит далеко не сразу. Соответственно, мальтузианский кризис оказывается одной из составляющих болезненной социальной ломки, которая сопровождает переход от аграрного общества к индустриальному. И в этом качестве он существовал в России, влиял на ситуацию, но ключевым фактором, тем более основной причиной революции не был. . Этот взгляд был выражен, например, экономи-стом-аграрником Литошенко: «Теперь все одинаково сходятся в том, что русский агарный кризис конца XIX в. был не чем иным, как проявлением аграрного перенаселения или несоответствия между увеличением продукции сельского хозяйства и ростом сельского населения» 38 38 Литошенко Л. Н. Указ. соч. С. 104. . Нефедов выносит демографический приговор империи: «Фактически демографический взрыв был приговором старой России: при существовавшем распределении ресурсов страна не могла прокормить нарождающиеся новые поколения» 39 39 Нефедов С. А. О причинах Русской революции // О причинах Русской революции. М., 2010. С. 55. .

Миронов, возражая Нефедову, утверждает: «Таким образом, весь XIX и начало XX в. в России отмечены ростом сельскохозяйственного производства и доходов крестьянства, снижением налогового бремени, что вело к повышению уровня жизни. Эта позитивная для крестьян тенденция была особенно заметна после Великих реформ. Тезис о мальтузианском кризисе в России в XIX - начале XX в. не находит подтверждения и, на наш взгляд, должен быть пересмотрен» 40 40 Миронов Б. Н. Наблюдался ли в позднеимперской России мальтузианский кризис? Доходы и повинности российского крестьянства в 1801-1914 гг. // О причинах Русской революции. М., 2010. С. 105. . Росло благосостояние или падало - это половина проблемы. Важно, в каких пределах и на каком уровне оно менялось. Даже повышающийся уровень жизни трудно назвать благосостоянием, если это медленный рост на уровне нищеты.

Обсуждение социальной ситуации конца XIX - начала XX в. неизбежно связано с оценкой крестьянской реформы 1861 г., которая создала систему аграрных отношений, просуществовавшую до 1906— 1917 гг. Социальная ситуация в России обуславливалась тремя факторами: индустриальной модернизацией (о проблемах которой речь шла выше), демографической ситуацией и этой системой 1861 г.

Миронов полагает, что «уровень жизни крестьян повышался, и этому способствовали три принципиальных фактора: получение в результате крестьянской реформы достаточных наделов, умеренный выкуп за полученную землю и уменьшение налогового бремени в пореформенное время» 41 41 Там же. С. 87. . Прежде всего непонятно, почему полученные крестьянами наделы названы «достаточными». Достаточными для чего? До реформы помещичьи крестьяне владели большими наделами.

Миронов высоко оценивает результаты преобразований 1861 г.: «Условия проведения реформы способствовали тому, что большинство крестьян взяли надел, который обеспечивал их стабильное существование, и остались в деревне» 42 42 Миронов Б. Н. Наблюдался ли в позднеимперской России мальтузианский кризис? С. 88. . Упоминаемое «большинство» - это прежде всего государственные и удельные крестьяне. То, что положение бывших государственных и удельных крестьян было относительно благополучным, утверждает и Нефедов. А вот с помещичьими крестьянами, жизни которых реформа коснулась в наибольшей степени, не все так однозначно.

Откуда бы взяться периодическим голодовкам, если положение крестьян было «стабильным». А уж то, что крестьяне «остались в деревне», - это и вовсе не аргумент. Возможно, - это даже главный «не аргумент» апологетов пореформенной России - в городе просто не было социальных ниш, чтобы принять большинство крестьянства. И куда бы крестьянин мог податься, если не был доволен своей жизнью, даже если иногда голодал? Емкость рынка труда в России была ограничена уровнем урбанизации и развития наемного труда в деревне. Наличествовавшие вакансии быстро занимались, и остальным крестьянам было некуда деться из деревни.

Важнейшие социально-экономические черты реформы - это разрезание обрабатываемой крестьянами земли на крестьянскую и помещичью, а также изменение платежей. По реформе 1861 г. были определены максимальные и низшие пределы наделов - для Черноземной и Нечерноземной зон от 7 до 1 десятины и даже меньше - 2200 сажен 43 43 Литвак Б. Г. Переворот 1861 г. в России: почему не реализовалась реформаторская альтернатива. М., 1991. С. 145. . Средний надел при освобождении составлял 4,8 десятины на человека, а к 1900 г. упал вдвое 44 44 Литошенко Л. Н. Указ. соч. С. 105. . В результате реформы 1861 г. у помещичьих крестьян отрезали в Нечерноземной и Черноземной зонах от 10,9 до 32% земли 45 45 Литвак Б. Г. Указ. соч. С. 157-159. . Впрочем, тут уже и Миронов признаёт, что часть бывших помещичьих крестьян получила недостаточные наделы, но, ссылаясь на работы А. А. Кауфмана 1908 г. и JI. Д. Ходского 1891 г., оценивает количество таких наделов в 28% 46 46 Миронов Б. Н. Наблюдался ли в позднеимперской России мальтузианский кризис? С. 87. . Учитывая масштабы «урезаний», это очень скромная оценка. По мнению Миронова, «в большинстве случаев в ходе крестьянской реформы исчезли очень большие и очень маленькие наделы и произошло массовое их выравнивание...» 47 47 Там же. С. 88. . В черноземной зоне землю потеряли 50,1% крестьян и получили 6,7%, в нечерноземной - потеряли 57,3%, получили 14% 48 48 Литвак Б. Г. Указ. соч. С. 157, 160. . Таким образом, произошло не просто выравнивание, а выравнивание на более низком уровне, чем размеры крестьянских наделов до реформы.