Александр Шубин - Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

25 августа Лукомский провел зондаж настроений командующего Московским военным округом Верховского. Но тот, по его словам, говорил, что «таким решительным образом действий всей России покорить нельзя, на что генерал Лукомский возражал, что в этом и надобности нет, так как достаточно покорить несколько главных пунктов». Верховский пытался убедить соратников Корнилова, что введение диктатуры привело бы к «резне офицеров». Но успеха его возражения не имели 1043 . По мнению Логинова, Верховский мог проинформировать об этих беседах Керенского, что могло стать одним из источников информации о заговоре 1044 .

•kirk

Вечером 24 августа в Могилев прибыл В. Н. Львов - недавний член Временного правительства и глава Священного Синода. 22 августа он явился к Керенскому и стал его убеждать, что правительство не имеет надежной политической опоры и необходимо ввести в него правые силы, от имени которых выступал Львов. Керенский считал Львова представителем «родзянковской группы», которая засела в Москве и была связана с московским капиталом. Львов действительно лоббировал интересы этой группы 1045 , но всплеск его активности был спровоцирован его знакомым, членом исполкома Союза Георгиевских кавалеров Добринским, который свел его с Аладьиным и другими сторонниками Корнилова. От них Львов узнал, что вокруг Ставки группируются люди, выступающие за провозглашение Корнилова диктатором 1046 . Более того, 21 августа Аладьин передал через Львова высказанное в присутствии Корнилова пожелание Лукомского кадетам спровоцировать 27 августа правительственный кризис 1047 . Львову понравилось участвовать в этой игре в качестве важного посредника. Это как раз очень устраивало прокорниловскую общественность, которой нужен был свой канал воздействия на Керенского. Львов как бывший министр имел «доступ к телу» премьера.

Львов утверждал на следствии, что «прямо вырвал от А. Ф. Керенского дозволение» обратиться к различным силам в целях формирования «более крепкого кабинета» 1048 . Керенский, правда, никак не подтвердил таких полномочий. Вообще, по его утверждению, Керенский не придал значения этому визиту, поскольку в это время многие приходили к нему с подобными беседами. Но в показаниях следственной комиссии Керенский признал, что высказанная Львовым «секретность привлекла мое внимание» 1049 , он хотел бы выведать, кто стоит за Львовым. Этот интерес был истолкован Львовым как интерес к переговорам.

Решив, что «уполномочен», Львов направился к Корнилову. Раз уж взялся выяснять позицию правых сил, то нужно начать с самой сильной силы.

Явившись к главнокомандующему 25 августа, Львов от имени Керенского попросил Корнилова изложить свою программу выхода из кризиса.

Корнилов после прибытия Львова, вероятно, подумал, что Керенский решил форсировать события, досогласовать оставшиеся разногласил с помощью еще одного посредника, раз Савинков пока не может обо всем договориться.

Лукомский спросил потом у Корнилова, было ли у Львова какое-то письменное удостоверение от Керенского. Но Корнилов считал это излишним: «Репутация у В. Н. Львова - человека безукоризненно порядочного, и я ему не мог не поверить» 1050 .

Львов предложил Корнилову на выбор несколько комбинаций сдвига власти вправо, из которых Корнилов предпочел возглавление правительства Верховным главнокомандующим при вхождении в него Керенского и Савинкова.

Корнилов заявил, что, «по его глубокому убеждению, единственным исходом из тяжелого положения страны является установление диктатуры и немедленное объявление страны на военном положении» 1051 . Речь шла не о коллективной диктатуре, а о передаче власти диктатору, и сам Корнилов, если ему предложат такие полномочия, от них бы не отказался 1052 .

Затем Завойко и Львов стали уже без Корнилова обсуждать состав будущего кабинета, имея в виду сделать премьером Корнилова, а Керенского в лучшем случае заместителем (а можно и заменить его Алексеевым). При этом, по воспоминанию Завойко, Львов «настаивал на кабинете общественных деятелей, а Ставка - на кабинете деловых людей». При этом под Ставкой Завойко понимал себя, а под деловыми людьми -капитанов крупного бизнеса Путилова, Третьякова и других 1053 .

Однако затем при обсуждении в «мозговом центре» Ставки формально диктатуру решили считать коллективной 1054 . Корнилов, по словам Завойко, соглашался возглавить Совет национальной обороны, намеревался сам оставаться в Ставке, а в Петрограде иметь заместителя - Алексеева, Савинкова или Керенского 1055 (судя по тому, что Корнилов уже не доверял последнему, тот упоминался как представитель Корнилова по дипломатическим соображениям). В то же время Корнилов мотивировал необходимость участия Керенского в правительстве «той популярностью, которою Керенский еще продолжает пользоваться в широких кругах населения» 1056 . Переходная фигура.

Позднее, 26 августа, по просьбе Керенского Львов составил записку о требованиях главнокомандующего, в которой говорилось: «Генерал

Корнилов предлагает: 1) объявить Петроград на военном положении и 2) передать всю власть военную и гражданскую в руки Верховного главнокомандующего, 3) отставки всех министров, не исключая и ми-нистра-председателя, и передачи временного управления министерств товарищам министров впредь до образования Кабинета Верховным главнокомандующим» 1057 . Как выяснилось, последний пункт в беседе Львова и Корнилова не фигурировал.

По словам Львова, в новом кабинете Корнилов считал возможным дать Керенскому пост министра юстиции, а Савинкову - военного министра. Когда шло это обсуждение, вошел ординарец Корнилова Завойко, который вмешался в беседу и заявил, что Керенский не годится для министра юстиции и должен занять пост заместителя председателя правительства 1058 . Получается, что поставленный Львовым вопрос уже обсуждался в окружении Корнилова. Есть разные точки зрения, но в постановке проблемы нет ничего неожиданного.

На следствии Львов уточнил, что Корнилов формально соглашался уступить пост главнокомандующего 1059 . Хотя в сложившейся ситуации это была скорее фигура речи. Напомним, что Корнилов на деле не уступил даже в вопросе назначения генерала Крымова.

Правительство Верховного главнокомандующего должно было действовать до Учредительного собрания 1060 . При этом «в разговоре Корнилов говорил, что в случае отказа в удовлетворении его требований он прибегнет к вооруженной силе» 1061 .

По словам Львова, в Ставке ходили слухи, что по приезде сюда Керенского и Терещенко их могут «ухлопать». «На вокзале перед отъездом В. Н. Львов, удивляясь, почему, идя против Керенского, все же включают его в состав будущего Кабинета, спросил Завойко, какие основания включения Керенского в кабинет, на что Завойко ответил: “Это нужно для солдат, мы делаем это для видимости, а через десять дней мы все равно с ним разделаемся”» 1062 .