Александр Шубин - Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

Слово «демократия» понималось (да и сейчас понимается) в самых разных смыслах. Это - социально-политическая система, обеспечивающая власть народа, участие обычных людей в принятии решений, которые их касаются; это - и система представительной власти, парламентаризма; это - и коалиция сил, выступающих за расширение прав народа. Наиболее сущностное понимание - первое. Наиболее распространенное - второе, хотя парламентская система или выборы президента обеспечивают лишь власть элиты, манипулирующей массовым сознанием и голосами избирателей. В начале века было при-

нято называть «демократией» также то, что теперь обычно называют «демократические силы», поскольку считалось, что они опираются на трудящиеся классы, представляют интересы большинства. Лишь позднее выяснится, что политики, выступающие от имени классов, могут действовать и против их интересов.

Отношение к демократии сплошь и рядом меняется, когда политик приходит к власти. Пока он в оппозиции - нет более последовательного сторонника демократии. Но стоит политику припасть к рычагам управления страной, он начинает с раздражением реагировать на давление снизу - со стороны «непросвещенных», ничего не понимающих масс, «безответственной» оппозиции и того самого парламента, где сам недавно произносил речи, обличающие предыдущий авторитарный режим.

События Февральской революции воспринимаются как социальный взрыв и свержение самодержавия. Но, как мы видели, за кулисами революции произошел тихий незаметный переворот - создав новое правительство от имени Думы, лидеры парламентского большинства саму Думу восстанавливать не стали. Действовал только Временный комитет Государственной думы во главе с Родзянко. Но на деле с Временным комитетом не собирались считаться. 2 марта Временное правительство забрало всю полноту власти себе. Образовалась, по выражению В. М. Чернова, «диктатура на холостом ходу» 504 .

Чтобы как-то уравновесить это возвращение к авторитарному государственному устройству, 9 марта министры решили, что законодательные постановления будут приниматься ими коллективно. С возникновением коалиции нескольких партий это сделает процесс законодательства крайне затруднительным, так как правая и левая части правительства парализуют законодательные инициативы друг друга.

Весной 1917 г. авторитет Думы в стране был все еще высок. Но политические элиты в большинстве своем выступали против возобновления ее деятельности как монархического органа, избранного по авторитарному «третьеиюньскому» закону. В то же время и Советы не могли еще восприниматься как представительство народа, так как часть общества в них никак не была представлена. В итоге правительство решило вообще ни перед кем пока не отчитываться.

Беда Думы заключалась в том, что ее не собирались защищать сами депутаты. Монархическая часть депутатов была деморализована и в обстановке революции потеряла всякое влияние. А либералы активно включились в работу аппарата Временного правительства. Именно депутаты составили высший слой нового чиновничества. Так что им оказалось не до парламентских прений.

Если Керенский на первых порах готов был считаться с Советом (чтобы иметь право выступать от его имени), то кадеты намеревались держать ответ только перед идеально избранным Учредительным собранием, а пока оно не созвано - править по своему разумению. Правительство считалось временным, потому что должно было существовать до Учредительного собрания. Никакие народные представители пока не должны мешаться под ногами.

На деле это привело к тому, что правительство повисло в воздухе. Его надежной опорой были только кадеты. Оно держалось на доброй воле социалистов, доминировавших в Совете, который пока согласился терпеть либеральный кабинет. Но кадеты и тем более октябристы противостояли низовой демократии, боялись ее и стремились от нее избавиться.

Либеральные политики пытались установить контроль над массами с помощью создания политической мифологии, иррациональных ритуалов, «эмоционального воздействия на массовое сознание» 505 . Если бы сознание масс было архаичным (как полагают некоторые нынешние либеральные историки), это дало бы результат. Но общество уже не являлось архаичным, рациональные мотивы проникли в сознание населения. И лучшим способом заручиться поддержкой масс было -предложить им конкретные меры решения социальных вопросов.

•к'к'к

Очень быстро правительство столкнулось с проблемой, характерной для авторитарных режимов, - приходилось решать самые разнообразные, разнокалиберные вопросы от войны и мира и до «учреждения в составе Саратовского университета факультетов физико-математического, историко-филологического и юридического» 506 . Это создавало перегрузку, невозможность на чем-то сосредоточиться. Но если деспотические режимы хотя бы обладали реальной силой для того, чтобы осуществить свое решение, то Временное правительство не имело пока рычагов власти. Оно было авторитарным, но слабым.

Либералов и советских демократов роднило представление о необходимости немедленного расширения гражданских прав (советские лидеры радикально предлагали распространить их и на армию). Но проблема социальных реформ была куда сложнее.

Н. В. Некрасов, лидировавший среди левых либералов и обеспечивавший их связку с «постмасонской группой», говорил в марте: «Не будем уподобляться старому режиму, который говорил: сначала упокоение, а потом реформы. Меньше всего можно говорить: сначала политика, а потом социальные вопросы» 507 . В зале раздались аплодисменты. Не то чтобы бурные, так - оживленные. Кадеты разделяли надежды министра на реформы, но, может быть, они лучше него понимали -для реформ нужно согласие всех социальных сил или подавление несогласных. Чтобы провести существенные реформы, нужно отказаться от политики компромиссов, которая составляла сущность стратегии «постмасонской группы».

Прежде чем принимать решения, правительство создавало совещания, которые подробно и иногда очень долго обсуждали вопрос. По идее, это позволяло заручиться поддержкой разных общественных сил. Но правительство оставляло решение за собой, что вызывало раздражение тех, чье мнение было проигнорировано.

Правительство пошло по пути удовлетворения наиболее очевидных, уже реализованных явочным порядком требований рабочих. 6 марта была объявлена полная амнистия по политическим делам и отменены наказания за стачки. 10 марта был ликвидирован Департамент полиции МВД. Полиция 17 апреля была заменена милицией, руководство которой было подконтрольно местным властям. 12 марта была отменена смертная казнь, 20 марта - все ограничения на национальной и религиозной почве, включая «черту оседлости».