Альфред Козинг - Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции

Нельзя не заметить, что здесь Троцкий использовал и развил мысли Ленина, стремясь вывести дебаты за рамки ограниченного цитатничества, характер которого они приобрели у Сталина, поскольку тот парировал не фактами и цифрами, а лишь ограниченным набором ленинских цитат, вырванных из контекста. Но Сталин, а вместе с ним и Бухарин, последовательно игнорировали эти попытки, отвечая лишь клеветой и обвинениями. Сталин даже дошёл до утверждения, будто бы в книге Троцкого он не нашёл ни слова о социализме.

Ещё в ходе дискуссии в Исполкоме Коминтерна, состоявшейся в том же 1925 г., Троцкий отметил, что советской экономике, изолированной от мирового рынка, вероятно, потребуется пятьдесят — сто лет, чтобы достичь нынешнего международного уровня производительности труда. Однако к тому времени, по Троцкому, наверняка разовьётся и капитализм, так что дистанция, вероятно, сохранится. На это Сталин ответил свысока, что это чушь, поскольку социализм сумеет ликвидировать это отставание за десять лет. Он был убеждён, что десятилетия хватит, чтобы установить социализм как способ производства, который по крайней мере достигнет производительности труда капитализма. Это убеждение послужило ещё одним основанием его модели социализма.

Судя по всему, Сталин не обладал даже элементарными экономическими знаниями, чтобы хотя бы сколько-нибудь реалистично оценить масштабы проблемы. Как рассказывал в своих воспоминаниях экономист Е. Варга (1879–1964), всегда, когда его вызывали к Сталину, на письменном столе лежал раскрытый на случайной странице том «Капитала» Маркса. Изучал ли его Сталин или нет, но его решения не столько основывались на знаниях политической экономии, сколько вынуждались обстоятельствами, в которые он сам попал вследствие своей малопродуманной сиюминутной политики.

Постоянный курс на максимально возможное автаркическое экономическое развитие стал, без сомнения, одной из решающих причин отставания в производительности труда, которое советская экономика не смогла преодолеть на протяжении десятилетий. Поскольку она не принимала активного участия в мировом рынке, ограничивая свой экспорт в основном сырьём, она не имела и сравнительной меры для определения собственной производительности труда. Не случайно никогда не существовало точных данных об уровне производительности труда в сравнении с международным уровнем, а имелись лишь ничего не говорящие показатели роста по сравнению с предыдущим годом или с последней пятилеткой. В сущности эти цифры служили лишь самоуспокоению, если не самообману.

Ещё одним негативным последствием преимущественно автаркического экономического развития стал низкий рост уровня жизни населения. Догма об опережающем росте промышленности, производящей средства производства, означала пренебрежение промышленностью, производящей предметы потребления. Это привело к ситуации, когда предложение всех предметов потребления — питания, одежды, товаров ежедневного пользования, более сложных технических потребительских товаров и т. д. — оставалось относительно скромным, а наряду с этим чаще всего и невысокого качества. Для массы населения социализм означал в целом социализм бедности , что противоречило объявленным целям социализма и чего можно было избежать путём более разумного развития экономики. Нет сомнений, что сложившееся положение заметно снизило привлекательность социалистического общества как внутри Союза, так и вне его.

Поскольку и после возникновения сообщества социалистических государств теория социализма в одной стране продолжала считаться необсуждаемой догмой «марксизма-ленинизма», то построение социалистического общества в каждой отдельной стране сообщества также считалась преимущественно национальной задачей, находившейся в суверенной компетенции соответствующего государства и его руководящей партии.

Сделанное Сталиным в его последней работе («Экономические проблемы социализма в СССР») утверждение о том, что страны социалистического лагеря уже составляют социалистический мировой рынок, было лишено реального основания и выдавало желаемое за действительное. На деле поддерживалось экономическое сотрудничество и совместные решения социалистических стран, однако не был использован шанс объединить экономический и научный потенциал всех социалистических стран с тем, чтобы дальнейшее развитие социализма могло решаться как международная задача и чтобы при этом возникла социалистическая общественная система как система мировая. Без этого каждая отдельная социалистическая страна со своей в целом автаркической экономикой оставалась один на один перед мировым рынком и должна была пытаться хоть как-то принять мало-мальское участие в международном разделении труда за счёт международной торговли. В силу более низкой производительности труда это всегда было связано с потерями и вело к растущему внешнему долгу у капиталистических банков и государств. Впрочем, верно также и то, что соревнование двух систем (проще говоря, холодная война) происходило на экономическом поле в основном посредством эмбарго и бойкота. Один только Координационный комитет по экспортному контролю (КоКом), основанный по инициативе США в 1949 г., препятствовал участию социалистических стран в международном разделении труда путём запретов на экспорт. В документе об основании этой организации было недвусмысленно указано: «Политика США заключается в использовании своих экономических ресурсов и преимуществ в торговле со странами коммунистических режимов с целью поддерживать национальную безопасность и внешнеполитические цели США».

Важным аспектом сталинской модели социализма стало чрезвычайное сокращение сроков, объективно необходимых для установления работоспособного социалистического общества согласно критериям научного социализма. Ещё в «Манифесте Коммунистической партии» можно прочитать, что переход от капитализма к социализму не будет мгновенным «скачком», а займёт более долгий исторический период. Было бы бессмысленно стремиться заранее определить его длительность. Она зависит, по «Манифесту», от соответствующих конкретных экономических, социальных, культурных и прочих условий данной страны.

Совершенно так же подходил к этому вопросу и Ленин, причём с самого начала было ясно, что для перехода к социализму в России в силу огромной отсталости страны, в которой ещё отсутствовали решающие цивилизационные предпосылки для социалистического развития, потребуется особо длительный срок. Поэтому он отнюдь не питал иллюзий, будто возможно установить социализм в России за короткое время — например, за десять лет. В своих высказываниях по этому вопросу Ленин совершенно сознательно избегал точных прогнозов, так как они были бы лишь безосновательными спекуляциями. В речи перед учащимися он сказал: