Альфред Козинг - Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции

Перед этими объективно существующими факторами глобализации производства и возрастания стоимости [181] О понятии возрастания стоимости: «Таким образом, первоначально авансированная стоимость не только сохраняется в обращении, но и изменяет свою величину, присоединяет к себе прибавочную стоимость, или возрастает. И как раз это движение превращает её в капитал». К. Маркс. Капитал, т. I. См. Маркс К., Энгельс Ф., Собр. соч., изд. 2, т. 23, с. 161. (Прим. В. Лютермана) намерение построить социалистическое общество на основе автаркической национальной экономики являлось историческим анахронизмом. Оно не могло рассчитывать на долговременный успех.

Это противоречие между национальными и интернациональными принципами при построении социализма было с одной стороны очевидным, а с другой — столь сложным, что понадобился бы весьма глубокий анализ и размышления для поиска подходов, которые с течением времени могли бы привести к решению. Но Сталин не мог и не хотел делать этого по различным причинам — хотя бы из-за его недостаточных экономических знаний, а также из-за авторитарной жажды власти, исключавшей деловое сотрудничество с представителями других взглядов. Для этого понадобились бы знания и авторитет Ленина либо, после его смерти, добросовестное сотрудничество коллектива, который действовал бы исключительно в интересах социализма, а не в силу личных амбиций и неприязни.

В столь сложных и противоречивых условиях линия Сталина зашла в тупик. В практической политике он попал в ситуацию, условия которой просто гнали его вперёд в отсутствие долговременных и продуманных концепций. Срочной и торопливой коллективизацией сельского хозяйства он хотел разрешить хлебный кризис. При этом создание 200 000 колхозов, навязанное за короткое время в рамках «обобществления» крестьянских средств производства, не решило хлебную проблему, а ещё более обострило её. Коллективизированное сельское хозяйство нуждалось в тракторах, молотилках, грузовиках и полевых машинах, которых отстающая промышленность не могла поставить. Таким образом, условия вынудили Сталина начать срочную индустриализацию, которая тоже планировалась более скромной.

В течение долгого времени Сталин выступал против требования развития социалистической промышленности как решающей экономической основы роста рабочего класса и социализма по долгосрочному плану, поскольку, по его мнению, такая «сверхиндустриализация» слишком обременила бы крестьянство, тем самым разрушив его союз с пролетариатом. Однако на практике не было другого пути, кроме использования излишков сельского хозяйства в качестве источника накопления средств для проведения индустриализации до тех пор, покуда промышленность не сможет сама из своего прибавочного продукта обеспечивать более высокие объёмы накопления для расширенного воспроизводства. Такая политика, реализуемая в дальней перспективе, могла бы учитывать и интересы крестьян, поскольку те по своим экономическим соображениям были заинтересованы в развитии индустрии. При поддержке Бухарина Сталин отверг такую политику, причём в первую очередь руководствуясь не фактическими доводами, а борьбой с оппозицией.

Однако в силу условий, созданных его политикой, он был вынужден ещё более обременить крестьянство, уже обедневшее из-за насильственной коллективизации его средств производства, из-за изъятий и налогов ради получения средств для импорта промышленного оборудования из капиталистической заграницы: даже в тяжкие времена голода зерно должно было экспортироваться ради финансирования оборудования и машин для индустриализации.

Собственной политикой Сталин сам разрушил союз между рабочим классом и крестьянством. В это время уровень жизни рабочего класса и населения в целом также заметно снизился в связи с огромными расходами на промышленность и сельское хозяйство. Всё общество было вынуждено приносить жертвы из-за того, чего явно можно было избежать при планировании на долгосрочную перспективу и при менее торопливом и хаотическом проведении индустриализации и коллективизации.

Во время быстрой индустриализации оборот внешней торговли Советского Союза заметно вырос из-за импорта машин, оборудования и целых заводов; по всей вероятности, существовала возможность и после индустриализации продолжить его рост и таким образом постепенно вывести советскую экономику из автаркической изоляции. Однако Сталин вынашивал иные планы, и после того как Советский Союз стал индустриальной страной, объём внешней торговли вновь уменьшился, а значит, вновь усилился крен в сторону автаркии. По-видимому, Сталин, чрезвычайно впечатлённый быстрым прогрессом социалистической индустрии, и правда поверил, что «большевики могут взять любые крепости», как он сам выражался.

В ходе двух первых пятилеток советская индустрия достигла темпов роста значительно выше таковых у развитых капиталистических стран. Разумеется, это стало крупным достижением, которое могло создать впечатление, будто Советский Союз уже обогнал капитализм по скорости развития, и теперь необходимо в ближайшее время догнать его по объёмам экономики.

Подобные утверждения вводили в заблуждение, вызывая иллюзии насчёт реального состояния советской экономики и её положения в мировой экономике. Процентные показатели роста опираются на предыдущий уровень развития: чем ниже был исходный пункт, тем выше будет рост. Это ничего не говорит об объёме производства и о реальной производственной мощности. Однако ещё больше иллюзий должно было создать заявление Сталина, будто в обозримом времени Советский Союз догонит капиталистические страны ещё и по объёмам. Мы отстали на сто лет, сказал он, и эту отсталость мы должны преодолеть за десять лет.

Однако при этом он забыл пояснить, что означает преодолеть экономическую отсталость по сравнению с капитализмом. Либо он не знал, что это означает достигнуть уровня производства на душу населения развитых капиталистических стран и превысить его, либо он намеренно умолчал об этом, так как любому, имеющему хотя бы элементарное экономическое образование, должно быть ясно, что это задача, невыполнимая за обозримое время, тем более для автаркической экономики. Идея о том, что это достижимо за десять лет, была чистой фантазией. Сталинская выдача желаемого за действительное создала иллюзии в отношении реально достигнутой экономической производительности, что в долгосрочной перспективе возымело отрицательные последствия. Когда реальность расходится с тем, что изображается пропагандой, неизбежно возникают недовольство и негативные настроения.

Взгляд о социализме в одной отдельно взятой стране в ограниченном смысле мог бы быть верным в рамках более широкой теории международного социализма, если рассматривать это изолированное развитие как временное состояние, обусловленное особыми обстоятельствами, которое могло бы позднее завершиться благодаря продолжению международных пролетарских революций, с некоторым запозданием вновь вступив на путь международного развития социализма. Тогда оно должно было привести не к автаркической социалистической национальной экономике, а к решению сложной проблемы противоречивых взаимоотношений экономики единственного социалистического государства с мировой экономикой и мировым рынком. Ленин уже упоминал об этих проблемах, и на основе его идей, вполне возможно, нашлись бы другие пути для решения связанных с этим противоречий, вместо автаркического развития.