Альфред Козинг - Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции

При рассмотрении этих фактов естественно возникает вопрос: как и почему Сталину в 1906 г. пришла мысль назвать марксистское мировоззрение «диалектическим материализмом», и почему он ни словом не упомянул предшественника и его работу «Анархизм и социализм», из которой он позаимствовал не только этот термин, но и знания по этой теме? Это должно удивлять тем более, что русское издание работы Сталина в первом томе его сочинений снабжено обильными цитатами и ссылками на произведения, чьих авторов Сталин совершенно не мог знать и чьих работ не мог прочесть, поскольку не владел ни одним иностранным языком.

Это выглядит странно и сильно отдаёт сталинистскими фальсификациями истории, с помощью которых, начиная с культа личности, царившего в 1930‑х годах, столь же искажённо представляли всю историю коммунистической партии СССР. При этом бросается в глаза, что переводчики и издатели первого тома собрания сочинений Сталина работали довольно небрежно. Например, Сталин в «Анархизме или социализме» приводит довольно пространные цитаты из Маркса, при этом очевидно противоречащие его собственным высказываниям. Хотя этот факт не даёт дополнительного знания о тогдашних представлениях Сталина о социализме, однако он создаёт определённое впечатление о достаточно поверхностной манере работы и о пренебрежении элементарными требованиями научного труда. Это характерно и для более поздних периодов деятельности Сталина.

Как и почему случилось, что в ходе развития Советского Союза сформировалось нечто вроде «модели социализма»? Поскольку социализм считался принципиальной целью всех социальных преобразований после Октябрьской революции, то, естественно, возникла и необходимость точно охарактеризовать эту цель. Особенно это бросилось в глаза при обсуждении новой программы РКП(б). Бухарин предложил включить в неё описание социалистического общества, чтобы дать ясное представление о том, как будет выглядеть построенный социализм. Как известно, Ленин отверг это предложение, аргументировав тем, что никто не может этого знать наверняка. Построенное социалистическое общество может быть лишь общим делом международного рабочего класса множества стран, и потому попытки отдельных стран построить социализм всегда будут оставаться несовершенными и односторонними. Кроме того, отсутствует эмпирический материал, из которого можно было бы вывести описание построенного социализма. Таким образом, Ленин недвусмысленно отверг идею создания спекулятивной модели социализма. В программу в итоге было включено лишь то, что советское государство, после создания за счёт догоняющего развития необходимых цивилизационных предпосылок, сможет приступить к строительству социалистического общества, но при этом рассчитывает на экономическую и техническую помощь и поддержку других, развитых стран, когда в них победит революция.

Этот честный взгляд не оспаривался среди руководства РКП(б) вплоть до смерти Ленина.

Однако когда в 1924 г. Сталин начал позиционировать себя в контексте борьбы за право стать наследником Ленина ещё и теоретиком, он внезапно изменил свой взгляд, хотя до смерти Ленина неоднократно публично выражал солидарное с ним мнение. Он выступил в московском университете имени Свердлова с серией лекций, позднее опубликованных под заголовком «Об основах марксизма-ленинизма». В первом издании этой брошюры он ещё продолжал придерживаться общепринятого взгляда на международный характер социализма, однако уже в вышедшем вскоре втором издании развернулся на 180 градусов. Сталин объявил взгляд, сформулированный в партийной программе, неверным, заявив, что можно строить и построить социалистическое общество и в одной отдельной стране.

Тогда же он объявил и о новости, будто бы эта теория была развита и обоснована ещё Лениным — и это несмотря на то, что количество противоположных высказываний Ленина по этому вопросу было огромным. Сталин проигнорировал их, вспомнив статьи Ленина 1915 и 1916 гг., а именно «О лозунге Соединённых штатов Европы» и «Военная программа пролетарской революции».

Можно легко убедиться в том, что эти две статьи были посвящены совершенно другим темам, а возможность победы социализма в одной стране была упомянута лишь вскользь, причём Ленин в этом контексте совершенно очевидно под победой социалистической революции имел в виду завоевание политической власти, а не построенное социалистическое общество.

Меж тем изменившееся мнение Сталина оказало весьма серьёзное влияние на дальнейшее развитие Советского Союза и мирового коммунистического движения. Оно очерчивало совершенно иную перспективу социалистического общества, пути его развития, и прежде всего другое отношение к международному развитию в экономике и политике.

Тезис Сталина о социализме в одной стране послужил теперь исходным пунктом и ядром советской модели социализма, поскольку поставил национальный исходный пункт развития социализма на место интернационального. Это вызвало весьма значительные последствия и осложнения, которые поначалу ещё нельзя было предвидеть.

Прежде чем перейти к подробному обсуждению, я хотел бы поднять вопрос о причинах, вероятно, побудивших Сталина столь радикально изменить своё прежнее мнение. На этот счёт существовало и существует множество предположений. Я же исхожу из гипотезы, что речь идёт не просто о теоретическом произволе — очевидно, что у Сталина были на то весьма практические причины. Как прагматик он в любом случае не держался за теоретические принципы и логически последовательные обоснования. Его «вчерашняя болтовня» больше не интересовала его, когда вставала у него на пути. Но будучи опытным тактиком, он заблаговременно видел неминуемость значительных затруднений, которые после краха всех социалистических революций в Европе вызвал бы прежний взгляд о международном характере социализма.

Когда после этой замены интернациональной позиции на национальную Троцкий упрекнул его в «ограниченном национализме», Сталин ответил обвинением в предательстве Октябрьской революции, поскольку та была бы бессмысленна, если бы не служила построению законченного социалистического общества в России.

Тот факт, что Ленин всегда считал Октябрьскую революцию первым шагом международной социалистической революции, а советскую власть — бастионом и исходным пунктом других пролетарских революций, даже если в России она ещё не приведёт к социализму, — этот факт теперь уже не играл роли. Отныне речь шла только о России.

Что побудило Сталина столь быстро принять решение о «национальном пути развития» социализма, несмотря на то, что это очевидно противоречило интернационалистским убеждениям и традициям большевизма? Тому имелись весьма основательные причины.