Альфред Козинг - Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции

От всего этого советское общество было ещё очень далеко, и то, что достигнутый уровень развития уже считался базой для перехода к коммунизму, показывало лишь дальнейшее доминирование примитивных идей сталинской модели социализма. Принятая в 1961 г. программная цель была неизбежно обречена на фиаско. Запланированных двадцати лет было совершенно недостаточно для окончательного построения социализма.

Когда я имел случай спросить члена программной комиссии, как им пришло в голову выполнить это за двадцать лет, он ответил мне, что комиссия не предлагала временны́х рамок, а лишь зафиксировала необходимые задачи. Двадцать лет были произвольно заданы Хрущёвым. В этом факте отразилась, вопреки коллективности руководства, главенствующая власть первого секретаря и в то же время теоретический уровень этого руководства. Не говоря уже о личных амбициях Хрущёва, который, видимо, хотел увековечить своё имя за счёт достижения коммунизма.

Хрущёвский политический курс не отличался определённой и запланированной на долговременную перспективу линией, а от раза к разу характеризовался импровизацией, спонтанными решениями и действиями, начатыми и незавершёнными проектами реформ, а также волюнтаризмом как во внутренней, так и во внешней политике. Этим Хрущёв предоставил своим противникам достаточный повод, чтобы подготовить его свержение и реализовать его осенью 1964 г.

Они желали воспрепятствовать критике Сталина и сталинской политики, а также хрущёвской трактовке прошлого в целом, и для этого во главе КПСС был поставлен Брежнев. После этого руководство КПСС в принципе перешло к умеренному сталинизму, а насущно необходимого преобразования основ системы не произошло. Это, впрочем, не означает, будто в последующие годы случилась остановка и застой. Утверждать это также было бы фальсификацией истории.

Ключевую роль в смещении Хрущёва сыграл Суслов. Он был единственным из бывшего сталинского руководства, кто в 1957 г. уберёг первого секретаря от свержения, а через семь лет вновь тянул за нити. Смещение Хрущёва готовилось долго, хотя и не было ясности, кем его заменить. Когда был предложен Суслов, он отказался — по-видимому, ему более приходилась по нраву роль серого кардинала. Он предложил Л. И. Брежнева, и по этой кандидатуре было достигнуто согласие. Действия Суслова обеспечили ему в будущем особое положение в брежневском руководстве, которым он пользовался до самой смерти.

Нашлось немало причин для отставки Хрущёва, однако главная сводилась к его курсу на десталинизацию, встретившему растущее недовольство в Президиуме и среди членов партии — даже среди тех, кто сперва поддержал его. На XXII съезде КПСС критика Сталина заметно обострилась, что, очевидно, показалось недопустимым довольно значительной части членов бывшего Политбюро. Тем самым поднималось слишком много вопросов к прошлому, обсуждение которых по тем или иным причинам было не в интересах большинства. С приходом к власти Брежнева какая бы то ни было дальнейшая критика Сталина прекратилась и в определённой мере началась постепенная ресталинизация.

Брежневскую эпоху (1964–1982) часто называют периодом ресталинизации и застоя. Этим она, однако, не исчерпывается. В самом её начале ещё продолжались различные реформы (главным образом в экономике), закладывались и сдавались крупные промышленные объекты, то есть наблюдался значительный экономический рост.

Кроме того, часто используемое понятие ресталинизации нуждается в более подробном разъяснении и должно быть рассмотрено более детально во избежание односторонних оценок и недоразумений. После XX съезда КПСС было уже невозможно полностью вновь принять теоретические взгляды и практическую политику Сталина со всеми его методами, средствами и инструментами, и у Брежнева не было такого намерения. Хильдермейер даёт верную оценку:

«Было бы преувеличением говорить в строгом смысле о ресталинизации, поскольку не наблюдалось возврата к практике закручивания гаек и к жёстким догмам. Однако новое начальство в своих выступлениях и действиях недвусмысленно подавало сигнал о том, что критика прошлого, в том числе кошмарных 30‑х годов, должна быть прекращена» [207] Manfred Hildermeier. Die Sowjetunion..., цит. соч., с. 85. .

Меж тем истинная сущность сталинизма состояла не в методах, средствах и инструментах, которые Сталин использовал для навязывания системы личной диктатуры, а в систематическом искажении теории марксизма и социалистической политики, нашедшем выражение в примитивной модели социализма. К ней принадлежали: основная догма о руководящей роли партии во всей системе, реализующаяся через монополию на власть и на истину; структуры и механизмы партии, государства и общества во всех их областях и формах; и, наконец, идея о социалистическом обществе, которое можно установить и достроить в короткий срок на основе автаркической экономики рамках в национальных границ страны и независимо от международного разделения труда и мирового рынка.

Брежнев и его руководящая группа переняли эту суть сталинизма, сведя на нет все шаги Хрущёва, уводящие от неё. Меж тем проведение такой политики оставалось возможно лишь при условии прекращения критики Сталина и критической оценки истории КПСС и советского общества. В этом смысле Брежнев проводил умеренную ресталинизацию, характеризующуюся однозначным отказом от насильственных методов, репрессий и террора.

Вместе с тем Брежнев воспринял и хрущёвское наследие, попытавшись продолжить начатую им политику модернизации советского общества, при этом сохраняя основные структуры и механизмы сталинской модели социализма. Главная цель заключалась в том, чтобы развить экономическую мощь социалистического общества настолько, чтобы с её помощью можно было ликвидировать отставание от мировой капиталистической системы, поскольку это было материальным условием не только приобретения влияния в мировой политике, но и выполнения социальных и культурных задач социалистического общества. Хильдермейер характеризует это положение совершенно верно: «В эпоху Брежнева социализм должен был пройти своё истинное испытание в системном сравнении с капиталистическим Западом» [208] Там же, с. 77. . Хрущёв, а за ним и Брежнев видели это так же. Под их руководством политика КПСС была направлена на разрешение экономического соревнования между двумя общественными системами в пользу социализма.

Безрассудно отрицать, что поначалу в этом направлении были достигнуты значительные успехи. Под руководством главы правительства А. Н. Косыгина (1904–1980), занявшего этого пост после Хрущёва в 1964 г., начались экономические реформы, направленные на демонтаж излишней централизации планирования, при этом без повторения ошибок, допущенных в случае с совнархозами. Производство угля, нефти, железа, стали, основных химических материалов и тяжёлых машин значительно увеличивалось, в то время как количественно и качественно росло производство продуктов потребления. В Западной Сибири были построены гигантские нефтехимические комбинаты; в Восточной Сибири, в Новосибирске, возник крупный научный центр, тесно связанный с промышленностью. Это в целом благоприятное развитие ощущалось и в заметном улучшении уровня жизни населения, причём не только городского, но и сельского. Фактически первый период брежневской эпохи стал самым успешным временем для послевоенного СССР, что отразилось и в общественном сознании, приведя к укреплению политико-идеологической обстановки. Вполне понятно, что эти успехи укрепляли Брежнева и других руководящих лиц в том мнении, что сохранение основной сути сталинской модели социализма показывает хорошие результаты и что следует продолжать придерживаться ими направления.