Ахмед Искендеров - Тоётоми Хидэёси

Для объединения всех японских земель Хидэёси предстояло совершить не один крупный военный поход.

Самым опасным и грозным противником Хидэёси по-прежнему оставался Токугава Иэясу. Еще в тот критический момент, когда Хидэёси только узнал о гибели Ода Нобунага и обдумывал план своих действий, его больше всего беспокоила не предстоящая битва с Акэти Мицухидэ, в исходе которой он нисколько не сомневался, а поведение реальных претендентов на власть, и прежде всего, конечно, Токугава Иэясу. Не предпримет ли он попытку оттеснить его, Хидэёси, и возглавить лагерь Нобунага? Даже после того как Акэти был повержен и Хидэёси победителем вошел в столицу, эти мысли не покидали его.

Настороженность Хидэёси в отношении Иэясу была более чем оправдана. Он лучше, чем кто-либо, знал, какой огромной военной мощью обладал этот феодал, отдавал себе ясный отчет в том, что рано или поздно между ними произойдет схватка.

Что касается Токугава Иэясу, то он никогда, собственно, не питал к Хидэёси особой симпатии. Его отношение к нему, пожалуй, всегда было надменно-презрительным. Токугава Иэясу, который кичился своим знатным происхождением, смотрел на Хидэёси как на выскочку, который неоправданно быстро продвигался по иерархической лестнице и слишком легко получал все новые чины и звания.

Сам Иэясу был абсолютно убежден в том, что никто из бывшего окружения Нобунага не мог больше, чем он, так сказать, на «законных основаниях» претендовать на верховную власть. Тем более он не мог смириться с тем, что эта власть оказалась в руках безродного выскочки.

Однако в сложившихся условиях ему ничего не оставалось, как выжидать, проявляя в то же время неустанную заботу об укреплении своих позиций. Он прекрасно понимал, что строить свои отношения с Хидэёси можно, лишь опираясь на военную и экономическую мощь. Владея пятью провинциями, он придавал важное значение установлению прочных связей и контактов с соседними феодалами, прежде всего с таким сильным восточным соседом, как Ходзё Удзинао. Он даже отдал ему в жены свою дочь, чтобы их союз был еще крепче.

Одновременно Токугава Иэясу стремился ослабить тылы Хидэёси, всюду, где было возможно, окружить его враждебными силами, склонить на свою сторону как можно большее число феодалов, которые в нужный момент могли бы пойти войной на Хидэёси.

В то же время феодалы, заботясь о своих собственных интересах, не прочь были, играя на антагонизме Хидэёси и Иэясу, расширить собственные владения. Они не торопились сделать свой выбор, не зная, к какому из лагерей примкнуть, и выжидая, чем закончится «битва титанов».

Между тем обстановка быстро накалялась. Становилось все более очевидным, что прямого столкновения двух армий на поле брани не избежать. Складывалась довольно сложная военно-стратегическая ситуация. Основная группировка сил, действовавших на стороне Токугава, включала даймё с острова Сикоку Тёсокабэ Мототика, войска которого должны были морем добраться до Осака и атаковать замок Хидэёси, феодала Сасса Наримаса из провинции Эттю, которому предписывалось захватить провинции Кага и Этидзэн, парализовать силы союзников Хидэёси — Нива Нагахидэ и Маэда Тосииэ — и лишить их возможности действовать. Большие надежды возлагались также на монашеское воинство монастырей Нэгоро и Сайга [325]в провинции Кии, которому отводилась роль ударной силы при наступлении на позиции Хидэёси с юга.

Желая привлечь на свою сторону как можно большее число сторонников и втянуть их в активную борьбу против Хидэёси, верные вассалы Токугава Иэясу обращались к ним с воззваниями, в которых изображали Хидэёси коварным и бесчестным человеком, узурпировавшим верховную власть в стране, противопоставляли ему Токугава Иэясу как благородного деятеля, оставшегося до конца преданным Ода Нобунага и его делу [326].

Хидэёси тоже не сидел сложа руки. Прекрасно осведомленный об истинных намерениях Токугава Иэясу, он тоже стремился изолировать своего противника, настроить против него и его союзников тех феодалов, которые еще совсем недавно находились во враждебном Нобунага лагере. Так, Хидэёси настойчиво добивался, чтобы Уэсуги Кагэкацу из провинции Этиго сковал силы своего ближайшего соседа Сасса Наримаса и тем самым не дал ему выступить на стороне Токугава Иэясу [327].

Желая перехватить инициативу и не дожидаясь, пока Нобукацу и Иэясу объединенными силами предпримут наступление против него, Хидэёси в конце марта 1584 года двинул свои войска в провинцию Овари и расположил их в юго-западной части ее, в районе невысокой горы Комаки, недалеко от населенного пункта Нагакутэ, у самой границы провинции Исэ. Вскоре в этот район направил свою армию и Иэясу. Две армии столкнулись на поле битвы у населенного пункта Нагакутэ.

Сражение, которое вошло в историю под названием «битва Комаки-Нагакутэ», началось 9 апреля в «час лошади» (в полдень) и было очень непродолжительным. В этом бою крупную победу одержал Токугава Иэясу, проявивший незаурядные полководческие способности. Хидэёси в бою не участвовал и фактически не руководил войсками, надеясь, очевидно, на легкую победу, которую без особого труда одержат его военачальники. Он оставался в замке в Сакамото в провинции Оми, ожидая хороших вестей из района боевых действий. Но вести приходили плохие. Армия Хидэёси несла тяжелые потери.

Точных данных о численности войск, участвовавших в этом сражении, равно как и о потерях с обеих сторон, нет. Одни источники сообщают, что армия Хидэёси насчитывала 50 тыс. человек, другие — что 100 тыс. [328]По данным католических миссионеров, которые находились в то время в Японии, общее число погибших превысило 10 тыс., причем больше потерь понесли войска Хидэёси [329].

С победой в этой битве Токугава Иэясу связывал далеко идущие планы. Внешне как бы оставаясь в тени, выдвигая на первый план Нобукацу и всячески подчеркивая, что заботится лишь о его благополучии и восстановлении попранной справедливости, он на самом деле вынашивал идею захвата столицы и установления своего господства над всей страной. Об этом можно судить на основании письма, которое Иэясу направил одному из своих сторонников сразу же после битвы Комаки-Нагакутэ. В письме, датированном 10 апреля 1584 года, содержится мысль о том, что победа в этой битве может быть ириравнена к захвату столицы [330]. Именно это место в письме Токугава Иэясу дало основание видному японскому историку Кувата Тадатика заключить, что Иэясу был полон решимости разгромить Хидэёси и войти в столицу. В этом, считает Кувата, проявилась явная переоценка значения победы в битве при Нагакутэ со стороны Токугава Иэясу [331].