Л Викторова - Монголы

Сравнение традиционных бытовых календарей народов Азии с различными типами хозяйства — охотников-рыболовов (нганасаны), кочевников-скотоводов (монголы, хунны, жунско-диские племена) и оседлых земледельцев (корейцы)—показывает, что они состоят как бы из двух пластов. Первый пласт — общий для всех — это исчисление годичного цикла по фазам луны. Именно он, видимо, и является древнейшим, возникшим еще до появления кочевого скотоводства и земледелия, и был связан с охотой и рыболовством, т. е. с первичными присваивающими типами хозяйственной деятельности человека. Можно полагать, что первые годичные лунные календари, знание которых передавалось изустно от поколения к поколению, возникли уже у палеолитического населения Центральной Азии. Но так как они не были зафиксированы в вещественных памятниках, то, естественно, Дошли до нас со множеством позднейших напластований. Такими напластованиями было влияние календарей, которые свя-

Каждое время года у корейцев делилось на 6 периодов по 15 дней в каждом. В году было, таким образом, 24 периода, обозначавшиеся как «начало весны», «дождь для семян», «начало лета» и т. п. Каждый из периодов был чем-нибудь отмечен. Так, начало весны и посева отмечалось приготовлением хлебов из пяти злаков, танцами и т. п. В праздник лета (5-го числа 5-го лунного месяца устраивались состязания на качелях (любимое развлечение девушек и женщин у предков корейцев еще в III—IV вв. н. э.) [Ионова, Джарылгасинова, 1965, с. 827— 828].

заны с переходом к производящим типам хозяйства, в первую очередь к земледелию. Народы, создавшие земледельческие культуры долины Хуанхэ, рек Индии, Месопотамии, Египта, горных долин Кореи и других регионов, зафиксировали в своих календарях циклы земледельческих сельскохозяйственных работ, связанных в большей степени не с лунным, а с солнечным календарем.

Возникновение и развитие календарей у монгольских народов происходило постепенно, в течение нескольких тысяч лет. Наиболее ранней основой календаря, видимо, был природный календарь, связанный с земными природными годичными циклами и биологичеокими циклами промысловых животных. По нему устанавливалось время охоты, рыбной ловли, обработки полученных продуктов, зависевшее от непосредственных наблюдений за фазами луны и соотношений между лунными месяцами и физиологическими циклами у людей и животных.

Календарные сведения передавались от поколения к поколению изустно. К этому наиболее раннему периоду относится и отсчет времени по фалангам пальцев, который отражал древнейшее представление о времени как о сумме повторяющихся суточных, месячных и годовых циклов. Этот этап познания был целиком связан с повседневной конкретной практической деятельностью человека, еще не оторвавшегося от окружающей природной среды и от непосредственного наблюдения природных явлений.

В древнейший период у народов Центральной Азии луна как показатель деления года на месяцы и солнце как сила, которая делила год на сезоны, от которых зависели тепло и холод, состояние трав и воды, смена морозов теплом, обожествлялись. От этих сил слишком непосредственно зависела вся жизнь древнейших обитателей Центральной Азии, и даже в самых ранних сообщениях о кочевниках степей мы находим сведения о жертвоприношениях и поклонении солнцу и луне. На протяжении многих веков это было присуще всем центральноазиатским скотоводческим народам и их соседям, а изображения солнца и луны на фоне неба стали символами космоса.

Происхождение монгольского календаря часто связывают с заимствованием его у китайского, тибетского и индийского народов [Тубянокий, 1933, с. 45]. Однако народные календари монгольских племен создавались, как уже упоминалось, самостоятельно. Можно говорить лишь о влиянии последующих напластований, связанных с солнечным календарем земледельцев.

Календарь в империи монголов XIII в. был, видимо, тесно связан с киданьоким, так как первый календарь монгольской династии был составлен киданьским сановником Елюй Чуцаем [Тубянский, 1933, с. 44—45].

Календарь киданей, генетически связанный с предшествующими календарями народов центральноазиатского круга [Пэр-лээ, 1959а, с. 17], был официально утвержден в империи Ляо в 994 г. Основанный на двенадцатилетнем цикле, как и другие календари Центральной и Восточной Азии, он вместе с тем в большом, шестидесятилетием цикле отличался по порядку элементов от китайского {Таскин, 1963, с. 136—143]. Однако важно учесть- что это был календарь отчасти земледельческого народа. Многие праздники по государственному календарю кида-ней были связаны с земледелием, а не со скотоводством. Позднее монголы приспособили этот календарь к своим нуждам, связанным прежде всего со скотоводством.

Вообще, календарь у монголов, как и у каждого народа, играл всегда важную роль элемента национального самосознания. Каждый из народов стремился в календаре закрепить и передать последующим поколениям накопленные знания о природе, навыки ведения хозяйства, приметы и т. п. Система народного календаря имела стойкую традицию как в древности, так и в средневековье.

Для каждого народа было важно иметь свой календарь, чтобы сохранить содержавшуюся в нем сумму опыта и знаний в качестве наследственной социальной информации, как одну из основных культурных ценностей, которая служит целям интеграции этнической общности и дифференциации ее с другими. Поэтому становятся понятными часто упоминаемые в китайских летописях межгосударственные споры, когда шла речь о введении чужого календаря.

Китайские источники и записи китайских путешественников о монголах и других народах не случайно всегда содержат хотя бы фрагментарные сведения об отличительных чертах традиционного календаря. Именно эти нюансы и являются этнораз-личителями внутри одинакового хозяйственно-культурного типа, создают его локальные варианты, длительное время сохраняющие исходные традиционные черты. Без знания этих особенностей традиционных народных календарей остаются зашифрованными сведения китайских источников о том, почему претендующее на самостоятельность государственное ■ образование прежде всего стремилось утвердить законодательным актом свой календарь. Так поступали сяньбийцы, их потомки — кида-ни, монголы, а также тангуты, чжурчжэни, маньчжуры. Становление династии и государства не мыслилось без утверждения своего календаря. Следование чужому календарю рассматривалось как один из основных признаков утраты независимости. Поэтому обычно завоевание или вступление в подданство символизировалось принятием календаря народа-победителя. С помощью календаря победители навязывали покоренному народу свои представления об окружающем мире, что способствовало культурной интеграции покоренных народов, стиранию этнических границ, постепенному слиянию с народом-победителем. Такова была в общих чертах роль календаря как важного элемента духовной культуры в этнических процессах древности, в этнической истории предков монголов и других народов Центральной Азии.