Л Викторова - Монголы

Длительность и оживленность дискуссий и накал полемики говорят о том, насколько актуальна проблема формирования алтайских языков для этнической истории народов Центральной Азии в дописьменный период. При очень ограниченном количестве отдельных глосс, сохранившихся в иноязычных транскрипциях, а также при наличии многих взаимоисключающих точек зрения и недостаточной разработанности методов исследования несомненна и трудность поисков для решения этой проблемы.

А. М. Щербак полагает, что тюркологам, монголоведам и специалистам по тунгусо-маньчжуроким языкам прежде всего следует выяснить праязыковое состояние своих языков, а затем уже делать общие выводы.

Исследованием конкретных монгольских языков, их истории, классификации, взаимодействия с другими языками алтайской семьи, а также с языками индоевропейской и китайско-тибетской семей занимаются начиная с XX в. многие ученые-монго-ловеды.

В 1953 г. была опубликована «Сравнительная грамматика монгольских языков» Г. Д. Санжеева. В ней автор рассматривал современные .монгольские языки как генетически родственные и связанные происхождением с общемонгольским языком XIII—XIV вв. Однако Л. Лигети указал на то, что в период, предшествующий XIII в., когда была создана империя монголов, единого общемонгольского языка не было [Лигети, 1955]. Основываясь на палеолингвистическом анализе отдельных монгольских глосс, сохранившихся в иноязычных памятниках, этот ученый установил, что в I тысячелетии н. э. было три отличавшихся между собой по некоторым фонетическим особенностям центра монгольской речи: сяньбийско-тую-хуньский (или а-жа), киданьский (юго-восточный.— Л. В.) и шивэйско-монгольский. Автором настоящей работы на основании данных, полученных при анализе исторических источников, было установлено, что в XI—XII вв. в Средней Азии (в Семиречье) в результате миграций туда киданей образовался четвертый центр монгольского языка — западнокиданьский, или каракитайский [Викторова, 1958, 1961].

Таким образом, в I — начале II тысячелетия н. э. существовали пространственные языковые отличия внутри монгольских языков. Уже тогда, как отмечено Л. Лигети, были различия и в уровне развития монгольских языков (например, в одних языках произошел перелом i в первом слоге, а в других — еще нет; у одних групп племен начальный h существовал еще в форме р, как у киданей, а у других он развился в А и т. д.). Публикации и исследования средневековых глоссариев и других памятников монгольского языка также указывают на имеющиеся в них различия. Однако в фонетике, лексике, морфологии они незначительны в количественном отношении и не влияют на основные структурные элементы, образующие систему монгольских языков. Вместе с тем они не дают оснований к заключению об имевшемся когда-то в древности едином праязыке, распавшемся лишь впоследствии на отдельные диалекты. Можно с уверенностью предполагать лишь наличие определенных типологических особенностей, характерных для языков, на которых общались далекие предки монгольских и других центральноазиатских народов.

Подытоживая сказанное, следует отметить, что лингвистический материал и чисто лингвистический подход недостаточны, чтобы дать четкий ответ на вопрос о происхождении и развитии алтайских языков.

Попытка доказать отсутствие генетического родства между алтайскими языками с позиций лексико-статистического метода была сделана Дж. Клоусоном. Лексико-статистический анализ Дж. Клоусона опирается на глоттохронологическую теорию

А. Сводеша, широко применяемую для определения времени расхождения родственных языков и определения языкового родства. Глоттохронология имеет в основе естественнонаучный подход к языковым фактам, и ее принцип аналогичен датировке археологических памятников, содержащих органические остатки, методом радиокарбона. Однако можно ли перенести закон органической химии на развитие языка, неотъемлемого от развития общества носителей языков? Общество не развивается с такой же неумолимой равномерностью, с какой утрачивается в органических остатках радиоуглерод. Темпы исторического развития даже одного и того же народа неравномерны; бывают периоды, насыщенные бурными историческими событиями и усилением контактов с другими народами, а бывают периоды затишья, характеризующиеся внутренней стабилизацией. Перенос закономерностей, установленных естественными или точными науками, на историю языка недостаточно обоснован. На это противоречие в глоттохронологии обратил внимание и сам Дж. Клоусон.

Для лексико-статистического анализа Клоусон выбрал изmohj ольокого, тюркского и маньчжурского языков по100 диагностических и 100 дополнительных (или контрольных) единиц, относящихся к базовому лексическому составу языка, выражающих одинаковые понятия. Оказалось, что процент сходства в них так мал, что не дает оснований говорить о генетическом родстве алтайских языков [Клоусон, 1969]. Вместе с тем лексико-статистический анализ Клоусона с бесспорностью установил (и это особенно важно), что тюркские языки XX в. в базовой лексике почти не отошли от состояния X в. н. э., т. е. почти тысячу лет сохраняют стабильность. В таком же положении находятся и монгольские языки, но так как памятники письменности монгольского языка относятся к XIII—XIV вв., то об их устойчивости к изменениям (даже сравнивая язык XIII— XIV вв.) говорится в пределах 700—800 лет {Клоусон, 1969]. Если же взять так называемые окраинные языки, то они, как известно, сохранили и многие фонетические особенности, свойственные памятникам монгольской письменности XIII—XIV вв. [Санжеев, 1953; Тодаева, 1961, 1973].

Устойчивое состояние тунгусо-маньчжурских языков фиксируют так называемые чжурчжэньские глоссы XII в. Они иллюстрируют раннее состояние тунгусо-маньчжурских языков, хотя тексты на маньчжурском языке относятся к более позднему времени (к XVII в.). Это позволяет пользоваться языковыми материалами как для этнолингвистической атрибуции древнего населения Центральной Азии, так и для постановки и хотя бы предварительного решения проблемы места, времени и путей формирования алтайских языков, но не с чисто лингвистических, а с историко-этнографических позиций. Язык поэтому рассматривается здесь лишь как одна из подсистем, определяющих этническое родство или неродство древнего населения Центральной Азии.

Л. Лигети, сторонник сравнительной алтаистики, нашел некоторые погрешности в отборе диагностических единиц, сделанном Клоусоном, но они незначительны и не могут повлиять на общий вывод. Гораздо важнее основное возражение Лигети, касающееся самого метода исследования: он справедливо отмечает, что язык — сложное явление, включающее в себя звуковой состав (фонетику), словарный запас (лексику), грамматические формы словоизменений (морфологию) и порядок слов в связной речи (синтаксис). Поэтому при определении родства языков нельзя опираться только на лексику, не учитывая остальных элементов, в частности фонетики. Как бы ответом на это высказывание Лигети является исследование монгольской лингвистки Монолжамц, которая доказала древность и устойчивость основных элементов монгольской фонетической системы. У нас, к сожалению, нет связных текстов на монгольском языке, по которым можно было бы судить о полной морфологической структуре древнемонгольских языков. Однако, признавая, что монгольские языки являются системой, т. е. целостностью, наделенной особыми, отличными от других языков свойствами, мы можем судить обо всей системе, если рассмотрим одну, но показательную ее часть.