Ниал Фергюсон - Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848

Из письма можно понять, насколько сложными были расчеты и насколько мала разница, которую братья стремились эксплуатировать. Будучи многонациональной компанией, они обладали уникальными возможностями для ведения подобных операций.

В то время как на рынке облигаций Ротшильды занимали главенствующее положение, их положение на рынке векселей было не столь господствующим. В своем влиятельном труде «Ломбард-стрит», посвященном лондонскому Сити, Уолтер Бэджет называл их «величайшими… маклерами по работе с иностранными векселями»; но эту похвалу по праву следует отнести к Бэрингам. В 1825 г. акцепты Натана составляли 300 тысяч ф. ст. — для сравнения, акцепты банка «Братья Бэринг» составляли 520 тысяч ф. ст. 25 лет спустя акцепты на Нью-Корте поднялись до 540 тысяч ф. ст., но соответствующая цифра у Бэрингов составляла 1,9 млн; разрыв увеличивался еще больше во второй половине столетия, когда в игру вступили новички вроде Кляйнвортов. Помимо очевидного факта, что Ротшильды отдавали первое место государственному финансированию — подобные операции в личной переписке братьев почти всегда обсуждались перед торговыми операциями, — это по сути служит отражением того, что большая часть операций с векселями порождалась трансатлантической торговлей, а не торговлей Великобритании со странами континентальной Европы, для финансирования которой Ротшильды занимали лучшее положение. Как мы увидим, предпринимались попытки увеличить долю Ротшильдов на американском рынке, однако они оказались прерывистыми; всю первую половину XIX в. превосходство в Америке принадлежало Бэрингам.

Операции с векселями, естественно, вели к многочисленным связанным с ними сферами деятельности. Международный рынок слитков золота и серебра стал одной из таких важнейших сфер. Как заявлял Натан в своих показаниях в 1832 г., часто существовал зазор между общим количеством векселей, представлявших британские статьи импорта, и векселями, представлявшими экспортные товары; выражаясь языком тогдашней классической экономики, торговый дефицит или излишек механически влекли за собой перемещение слитков в Лондон или из Лондона при условии, что партия была достаточно большой, чтобы покрыть издержки на перевозку и страховку, а также, в случае необходимости, переплавку и чеканку. Когда обменный курс достигал так называемых «золотых точек», выгодно было ввозить или вывозить золото (или серебро в некоторых странах). Для Ротшильдов перевозка золота из Англии на континент стала жизненно важной вехой на пути к прямому участию в английских военных финансах до 1815 г. И в дальнейшем братья не теряли интереса к слиткам, проводя многочисленные операции с Английским банком и Банком Франции. Вот на что ссылался Натан, когда надменно говорил представителям одного гамбургского банка: «Мои дела… состоят всецело из правительственных транзакций и банковских операций». Здесь также задействованы сложные расчеты, особенно когда монеты переплавлялись в слитки, чтобы их заново отчеканили на другом рынке. «А сейчас, дорогой Натан, — писал Джеймс еще в одном типичном письме, — [когда я думаю купить] серебра по 11 гран золота, где ты можешь считать остальное прибылью, многое будет зависеть от анализа, так как ½ грана эквивалентны 7/ 8за цент. Таким образом, при 59 1/ 8это эквивалентно 25,82 франка, и здесь возможно получить прибыль, если все хорошо проанализировать, поэтому я настоятельно не рекомендую тебе упускать такую возможность». «Подвода, нагруженная слитками серебра», которая перегородила князю Пюклеру дорогу в Нью-Корт, не была редким зрелищем: судя по письмам братьев, партии слитков на десятки тысяч фунтов регулярно перемещались между Парижем и Лондоном.

Еще одним связанным полем деятельности было прямое участие в торговле собственно товарами. Покупка и продажа товаров, а не бумаг, конечно, была неотъемлемой частью занятий Майера Амшеля, и сам Натан начинал свой путь в Великобритании как торговец сукнами (позже он расширил дело и стал торговать еще «колониальными товарами»). Однако, судя по переписке партнеров, к 1820-м гг. интерес Ротшильдов к такой деятельности как будто ослабел и возобновился лишь после 1830 г. В отличие от Бэрингов, которые торговали широким ассортиментом товаров, Ротшильды предпочитали узкую специализацию, стремясь утвердиться в главной роли на избранном количестве рынков. Ключевыми товарами, которые привлекли их внимание, были хлопок, табак, сахар (главным образом из Америки и с Карибских островов), медь (из России) и, самое главное, испанская ртуть, о чем ниже будет рассказано подробнее. Лишь время от времени они пробовали свои силы с другими товарами, например железом, шерстью и вином. Следовательно, враждебно настроенный карикатурист, который изобразил «Блаушильда» в виде бродячего торговца, торгующего «всевозможными товарами», ошибался: Ротшильды никогда не брались за все подряд (см. ил. 10.7). Вот хотя бы один пример: хотя их родственники, братья Ворм, основали на Цейлоне чайную плантацию — которую даже назвали «Ротшильд», — Ротшильды никогда всерьез не занимались чаеторговлей.

10.7. И. Нуссгиг. По мотивам Г. Гайслера «Коммивояжер» (1825)

Последней областью операций, в которую вошли Ротшильды в результате своей торговой деятельности, было страхование. В первую половину XIX в. страхование переживало подлинный расцвет: в Лондоне и повсеместно основывались многочисленные страховые компании. Участие Натана в основании страховой компании «Альянс» в 1824 г. — единственной акционерной компании, к какой он проявил серьезный интерес, — объяснялось по-разному, но все объяснения показались нам неудовлетворительными. Согласно официальной истории компании, все решилось на неофициальной встрече Натана с зятем, Мозесом Монтефиоре; другие предполагали, что отчасти он стремился устроить на должность актуария своего родственника Бенджамина Гомпертца, математика, получившего хорошее образование. Выдвигалась и третья версия, согласно которой уже существовавшие к тому времени страховые компании ущемляли интересы представителей еврейского делового сообщества. На самом деле к тому времени Ротшильды уже давно интересовались страхованием, что вполне объяснимо в свете высоких премий, которые вынуждены были платить они сами до 1815 г., страхуя поставки в континентальную Европу. Уже в 1817 г. Джеймс сообщал о «неплохой прибыли», полученной от неназванной французской страховой компании. В 1823 г. появился еще один стимул после просьбы о помощи со стороны герцога Саксен-Кобургского, чьи заявки на новый полис страхования жизни отвергли две существующие лондонские компании, в том числе недавно основанная «Гардиан». Но главное, создается впечатление, что Натану хотелось одержать верх над картелем «Ллойда» (расположенного прямо над ним, на втором этаже Королевской биржи), Лондонского страхового общества и Королевской биржи, которые монополизировали страхование морских перевозок в Лондоне. Всего через несколько дней после того, как была основана «Страховая компания „Альянс“ по страхованию жизни и от пожара в Великобритании и за рубежом» с капиталом в 5 млн ф. ст., член парламента Томас Фауэлл Бакстон, один из аудиторов новой компании, внес в палату общин законопроект, призванный покончить с монополией на страхование морских перевозок. В то же время Натан пытался заручиться поддержкой своего старого друга Херриса (тогда финансового секретаря казначейства).