Вагиф Гусейнов - От Ельцина к...?: Хроника тайной борьбы. Книга 1

В то же время аналитики отмечали, что возвышение В. Черномырдина делало его во многих отношениях более уязвимым. Он фактически лишился важного для него громоотвода в лице А. Чубайса. В глазах общества теперь премьер отвечал за все. Видимо, обозначая возникшую опасность, он и возложил на «молодых реформаторов» ответственность за те участки деятельности, где более всего были возможны провалы и взрывы социального протеста. Усиление В. Черномырдина не могло не вызвать также традиционной ревности президента. В прошлом на аналогичные ситуации Б. Ельцин всегда реагировал действиями, резко ослаблявшими позиции премьера. И хотя поле для такого маневра значительно сузилось, аналитиками не исключалось, что президент попытается предпринять нечто подобное, скорее всего, в заметно смягченной форме, воспользовавшись предстоявшей реорганизацией кабинета.

Оценивая ближайшую перспективу на начало 1998 года, аналитики обращали первоочередное внимание на предстоявшие два важнейших политических события — ежегодное президентское послание Федеральному собранию и ожидавшуюся реорганизацию кабинета министров.

Согласно имевшейся предварительной информации, текст послания Б. Ельцина ожидался дежурным, а значит, его выступление перед Федеральным собранием не могло иметь сколько-нибудь серьезного политического резонанса. Предполагалось, что оно не будет ставить эпохальных целей, а окажется подчинено ближайшей задаче — обеспечению в 1998 году реального подъема экономики. Этот последний относительно спокойный, «неполитический» год перед электоральным марафоном 1999–2000 годов давал уникальный шанс сдвинуть состояние экономики с мертвой точки.

Та же цель — добиться ощутимого продвижения реформ в последнем «неполитическом» году — должна была, по мнению аналитиков, определять и логику реорганизации кабинета. Перестановки внутри него, как ожидалось, должны были диктоваться не макрополитическими соображениями — как уравновесить Черномырдина, а чисто функциональными задачами — как сделать кабинет более дееспособным. Но, разумеется, было ясно, что все конкурировавшие политические силы попытаются воспользоваться данной ситуацией в своих интересах.

С точки зрения исполнительной власти наиболее предпочтительным являлся вариант сохранения тогдашнего состава кабинета с малозначительными изменениями, возможно, с низведением статуса первых вице-премьеров до обычных заместителей главы правительства. Исходили из того, что торг с коммунистами легче вести, пока в правительстве оставался А. Чубайс. Психологически власть, похоже, готова была пойти даже на вариант включения «лояльных» представителей думской оппозиции в состав кабинета, хотя, по преобладавшему мнению, третье и четвертое чтение бюджета уже могли пройти без дополнительных уступок коммунистам. Вариант создания полноценного коалиционного правительства рассматривался аналитиками как маловероятный, не в последнюю очередь потому, что он должен был вызвать резкое противодействие со стороны В. Черномырдина.

Другой аспект проблемы состоял в том, откуда исполнительная власть могла черпать кадры для обновления кабинета? По-видимому, как федеральный административный резерв, так и думский некоммунистический, после прихода в правительство М. Задорнова и его команды, были практически исчерпаны.

Официальная информация о действиях президента была крайне противоречивой. С одной стороны, правительство получило очередной выговор — конечно же, за неудовлетворительную работу. И вдруг прямо противоположное высказывание: «Улучшилось настроение людей, и по зарплате такого шума нет». Если учесть тот факт, что пресса в конце 1997 года постоянно сообщала о забастовках бюджетников, так и не получивших обещанные деньги, то создавалось впечатление, что Б. Ельцин был не в курсе реального положения дел в стране.

Новый виток получила дискуссия по вопросу о его третьем президентском сроке. Сам Б. Ельцин заявил, что намерен руководствоваться в этом вопросе только Конституцией и в связи с этим больше думает не о своем президентстве на третий срок, а о своем преемнике, который столь же твердо и последовательно проводил бы в стране демократические реформы.

Его окружение, и прежде всего Б. Немцов, выступали с заявлениями, что «перспектива участия Бориса Ельцина в новых выборах существует», что «Б. Ельцин — единственный гарант стабильности». Эти заявления прозвучали весьма кстати: на ближайшее время был назначен закрытый пленум Конституционного суда России, на котором ожидалось обсуждение вопроса, принимать ли к рассмотрению депутатский запрос о новом президентском сроке.

В борьбе, шедшей вокруг этого вопроса, выделялось несколько аспектов. Становилось очевидным, что радикал-реформаторские силы, группировавшиеся вокруг президента, под стабильностью понимали сохранение политического статус-кво, в котором они и дальше смогут находиться у власти и продолжать ту социально-экономическую политику, которая обеспечивала реализацию реформ в соответствии с выбранной ими моделью при полном игнорировании взглядов и намерений оппозиционных режиму сил.

Неопределенность, двусмысленность позиции президента влекла за собой определенную политическую нервозность, что до последнего времени позволяло сдерживать открытые выступления с претензиями на будущую власть со стороны ряда государственных деятелей. Заявления Г. Явлинского и А. Лебедя о их готовности участвовать в президентских выборах ничего не меняли. Для околопрезидентского окружения важно было другое: сохранение данного положения позволяло выиграть время и создать предпочтительные позиции в системе государственного управления, финансовых структурах и средствах массовой информации для будущего преемника президента, если Б. Ельцин действительно не будет участвовать в выборах.

Эта неопределенность, двойственность, почти откровенная политическая игра оказывала в значительной степени дестабилизирующее воздействие на ситуацию, прежде всего в структурах государственной власти, и, как следствие — в обществе.

Внутренние противоречия в структурах власти в конце 1997 года продолжали оставаться основным фактором, оказывавшим дестабилизирующее воздействие на ситуацию в стране. Перенесенный в очередной раз на конец февраля 1998 года отчет кабинета министров потерял свою актуальность, но не снял существовавшего кризиса власти.

Правда, А. Чубайсу удалось некоторым образом восстановить контроль над экономическим блоком правительства, о чем свидетельствовали назначения Ф. Газизуллина заместителем председателя правительства — министром государственного имущества РФ и Г. Таля — руководителем Федеральной службы по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению. И Ф. Газизуллин, и Г. Таль считались членами команды первого вице-премьера. Однако вряд ли можно было говорить о возможности полного восстановления первым вице-премьером утраченных позиций.