Вагиф Гусейнов - От Ельцина к...?: Хроника тайной борьбы. Книга 1

С неудачи вступал в новый 1998 год и первый вице-премьер Б. Немцов: он не вошел в качестве представителя государства в совет директоров РАО «Газпром». Кроме того, было известно, что В. Черномырдин готовил проект распоряжения, которым он переводил под свое кураторство топливно-энергетический комплекс страны.

Отражением внутренних противоречий стал и скандал в РАО «ЕЭС», связанный с именем председателя правления Б. Бревновым. Кто бы из этого конфликта ни извлек дивиденды, сам по себе он не способствовал росту авторитета власти и правительства.

На первый взгляд, позиции «молодых реформаторов» значительно ослабели. Однако на самом деле все было не так просто. И не так уж кривил душой А. Чубайс, когда бодро комментировал свою новую роль в правительстве. Он больше не отвечал за бюджетные расходы, следовательно, не являлся и главным виновником невыплаты зарплаты бюджетникам. Что касалось Б. Немцова, то за ним осталось его главное политическое оружие — прямой доступ и влияние на президента.

О премьере все говорили однозначно — он значительно усилил свои позиции. К концу 1997 года он стал — впервые за шесть лет! — полномочным председателем правительства. Но, с другой стороны, превратился в основную мишень для критики и слева, и справа, и сверху. Скованный многочисленными обязанностями премьер сузил себе поле для политического маневра. В сложившейся ситуации, с учетом склонности президента к сложным кадровым комбинациям, аналитики предполагали дальнейшие изменения в правительстве. Но того, что произошло в марте 1998 года, — отставки самого В. Черномырдина, — никто не предугадал.

На пороге нового года положение в лагере оппозиции складывалось следующим образом.

Г. Зюганов заявил о намерении коммунистов в 1998 году активно участвовать в общественной жизни страны. КПРФ планировала присоединиться к акции Л. Рохлина, намеченной на 23 февраля. Лидер коммунистов также напомнил, что 27 марта исполняется год со дня проведения всероссийской акции протеста, и сказал, что в 1998 году ее необходимо повторить «с еще большей активностью». Однако подобные заявления аналитиками рассматривались скорее как демонстративный радикал-коммунистический популизм, так как руководство КПРФ, по имевшимся сведениям, пока не собиралось отказываться от проводившейся в последнее время тактики «встраивания во власть».

Превращение КПРФ в парламентскую партию негативно воспринималось многими радикально настроенными коммунистами, что приводило к внутренним противоречиям. В этой связи интерес для комментариев представлял факт отстранения заместителя председателя Госдумы С. Бабурина от курирования вопросов, связанных с контактами нижней палаты со странами СНГ.

Позиция С. Бабурина, входившего в депутатскую группу «Народовластие», по некоторым оценкам, давно противоречила курсу КПРФ. Однако до недавнего времени радикализм вице-спикера не создавал особых проблем. К январю 1998 года ситуация изменилась. После того как Б. Ельцин объявил 1998 год годом СНГ, сохранение за С. Бабуриным его прежнего круга обязанностей могло испортить отношения Думы и Кремля. Важно было и то, что многие депутаты тяготели к С. Бабурину. И хотя никто из коммунистов не собирался вставать под знамена вице-спикера, раскол партии настолько пугал ее руководство, что оно готово было на любые превентивные меры.

Еще один конфликт уходившего 1997 года — из-за договоренности НДР с КПРФ, «Яблоком» и ЛДПР об отстранении Л. Рохлина от руководства комитетом по обороне. В. Илюхин отметил, что Г. Зюганов не проинформировал свою фракцию в Госдуме относительно договоренности с НДР, а также заявил, что «если лидер фракции согласен отстранить Л. Рохлина, то это еще не значит, что с этим согласна вся наша фракция». Если раньше коммунистическая фракция поддерживала лидера ДПА, то изменившаяся позиция руководства Компартии объяснялась тем, что оно недовольно политической активностью Л. Рохлина, посягавшего на электорат Г. Зюганова.

Отвечая на уже традиционный вопрос, будет ли он участвовать в президентских выборах 2000 года, Ю. Лужков сказал: «Я могу точно сказать только то, что в 2000 году буду баллотироваться на пост мэра». До того он решительно отвергал всякую возможность своего участия в президентских выборах.

В силу присущей ему осторожности Ю. Лужков снова не сказал ни да, ни нет. И хотя эта недосказанность предоставляла московскому мэру возможность отступить в случае изменения ситуации, его новое разъяснение давало пищу для слухов о его президентских намерениях.

Ю. Лужкова видели среди кандидатов в президенты последние два года, а к началу 1998-го его шансы значительно возросли. Вот и Б. Немцов заявил о том, что Лужков имеет сегодня в отсутствии Б. Ельцина высокие шансы на победу в выборах, поскольку его поддержит «все чиновничество, начиная от сельских администраций и заканчивая московскими».

Ю. Лужков, по наблюдениям аналитиков, продолжал вести активную политическую деятельность, оперативно реагируя на происходившие в стране события. Он первым выразил солидарность министру внутренних дел А. Куликову по поводу превентивных ударов по чеченским бандитским базам, пояснив, что «государство обязано защищать своих граждан так, как это делают другие цивилизованные и уважающие себя страны», продекларировал приверженность к социализму с «демократическим лицом», регулируемому рынку.

Таким образом, в оппозиции продолжалось развитие тенденции к перегруппировке сил в отдельных ее самостоятельных звеньях, просматривалось стремление создать новые оппозиционные группы, в том числе и на идеях социализма. В целом, возвращение к тем или иным положениям социализма, прежде всего в вопросах социальной политики, социальной защищенности, «справедливости» приватизационной аферы, духовного наследия становилось ощутимым элементом политики не только левой, но и центристской оппозиции. В этом смысле можно было сделать вывод, что партии, политические группы и движения, готовясь к парламентским выборам 1999 года, стремились учесть настроения почти 40 миллионов избирателей, придерживавшихся в той или иной степени социалистических если не взглядов, то настроений.

По мнению многих независимых экспертов, в целом в 1997 году отмечалась тенденция ослабления влияния левой оппозиции в обществе. Ей не удалось мобилизовать население на серьезные массовые выступления, в ее среде усилились раскольнические проявления. С точки зрения реального влияния на оппозиционно настроенные слои общества, коммунистов начали теснить альтернативные им «военно-патриотические» оппозиционные объединения.

Главным политическим итогом уходившего года, провозглашенного «годом согласия и примирения», аналитики называли сохранение гражданского мира, недопущение перерастания высокой социальной напряженности в открытое противостояние общества и власти. Социальные и трудовые конфликты разрешались с использованием механизмов выборов, забастовочного движения и протестных выступлений, которые в большинстве своем протекали в установленных законом границах. В результате, несмотря на действие целого комплекса негативных факторов, предрекаемый оппозицией социальный взрыв не произошел.