Дмитрий Павлов - Стойкость

У крестьян имелись излишки продуктов, но их скупали спекулянты. Побывав на центральном рынке, мы убедились в этом. Продукты продавали не крестьяне, а перекупщики. То были упитанные, холеные, хорошо одетые люди, многие в котелках. Из их жилетных карманов свисали массивные золотые цепочки для часов. Эта паразитическая «армия котелков», пользуясь недостатками в распределении, перепродавала мясо, муку, масло, овощи по недоступным для большинства населения ценам.

Оказанная Советским правительством помощь продовольствием и введение дифференцированных норм отпуска продуктов парализовали деятельность спекулянтов.

В ряде районов города прошли митинги, на которых рабочие выражали признательность Советскому правительству. На одном из многолюдных митингов бургомистр Будапешта сказал:

— Советское правительство оказало нам колоссальную помощь в самый тяжелый период для населения Будапешта, когда спекулянты хотели взять за горло население столицы. Народ Венгрии никогда не забудет этой помощи. Друг всегда узнается в беде.

После окончания митинга собравшиеся пели «Интернационал», раздавались возгласы «Да здравствует Красная Армия!».

В июне 1945 г. я получил указание вылететь в Варшаву и вступить в переговоры с польскими товарищами об условиях уборки урожая на землях вдоль новых западных границ Польши (Силезия, Познань). Дело в том, что польские крестьяне в то время не имели возможности своими силами убрать хлеб с больших площадей, а наступало время жатвы.

Варшава представляла собой груду развалин. Улицы и площади завалены кирпичом разрушенных домов. Люди бедно одеты. В сохранившихся магазинах на окраинах города пустые полки. Фашисты перед своим уходом уничтожали дом за домом, вырубали парки, не пощадили даже памятник великому Шопену. По данным варшавян, в городе было убито около 200 тыс. человек.

Жители Варшавы с большим усердием расчищали улицы от завалов, прокладывали пути для трамваев и автомашин. Поляки, с которыми мне приходилось встречаться, с болью говорили о разрушенной Варшаве. Все они выражали готовность работать столько, сколько потребуется для восстановления столицы.

Позднее я не раз бывал в Варшаве и каждый раз удивлялся тому, как быстро возрождались кварталы жилых домов, служебные здания, восстанавливались парки, одевались в зеленый наряд площади. Мечта людей увидеть столицу во всей ее красе осуществилась. Над Вислой перекинулись новые мосты, отличающиеся от прежних, взорванных немцами, монументальностью, широтой пролетов. В центре города, в любимом горожанами парке Лазенки, вновь возвышается памятник гениальному композитору Фредерику Шопену.

Однако вернемся к 1945 г. Польскую сторону в переговорах представлял вице-председатель Комитета национального освобождения Миколайчик. Он создавал впечатление расторопного и волевого человека. Рыжеватый, лицо в веснушках, часто улыбался, по-русски не говорил. Переводчицей была его секретарша, высокая, пожилая женщина с острым взглядом. По стилю одежды, строгости и манере держаться, осанке она походила на игуменью. Секретарша владела многими языками, хорошо знала русский, переводила точно и, в отличие от своего шефа, за все время наших переговоров ни разу не улыбнулась. Вместе с Миколайчиком она прилетела в Варшаву из Лондона и, как верный страж, всюду его сопровождала.

Миколайчик отклонял наши условия по уборке хлеба и выдвигал неприемлемые предложения. Время шло. Дни стояли жаркие, сухие. Тучные колосья пшеницы и ржи клонились к земле. Промедление с уборкой было опасно — зерно могло осыпаться.

Вечером я встретился с Болеславом Берутом. Он принял меня в Бельведере. В то время комнаты, коридоры, лестницы этого красивого дворца нуждались в капитальном ремонте. Беседа состоялась на балконе, выходящем в парк. Я рассказал о переговорах с Миколайчиком. Берут рассмеялся.

— От него всего можно ждать, — сказал он. — Ловкач. Тянет время, вроде бы под предлогом больше получить, а в действительности ведет дело к тому, чтобы потерять урожай. Кому это выгодно? Нашим врагам.

Со стороны парка веяло вечерней прохладой, вдали между деревьями шагали часовые, охранявшие резиденцию первого председателя Крайовой Рады Народовой.

— К сожалению, — продолжал после небольшой паузы Берут, — есть еще люди, которые видят в Миколайчике борца за демократию. А ведь он весь с потрохами продался англичанам. Черчилль даже не скрывает, что Миколайчик — его человек и что буржуазия возлагает на этого «борца» большие надежды. Много трудностей создает нам и церковь, — как бы отвечая на свои мысли, сказал Берут. — Ее влияние в народе, особенно среди крестьян, еще велико. Этим пользуются наши враги. Но ничего, справимся. Одолеем и Миколайчика, и всех за ним стоящих.

Берут широко улыбнулся. От его слов веяло оптимизмом, глубокой верой в победу новой, социалистической Польши. Мы расстались довольно поздно.

На следующий день переговоры с Миколайчиком пошли успешнее, хотя внешняя любезность и улыбка у него исчезли. Он сосредоточенно диктовал секретарше условия соглашения.

Миколайчик, как подтвердили последующие события, был врагом народной Польши. Все его помыслы были направлены на то, чтобы с Советским Союзом вновь граничила капиталистическая Польша. Миколайчик был своего рода «троянским конем» в правительстве республики: внешне вел себя лояльно, а на деле исподволь готовил захват власти. Он делал ставку на зажиточных крестьян, объединял элементы, враждебные народной власти. Миколайчик призывал их держать ружья на прицеле против соотечественников, сражавшихся за новую Польшу. Но ему не удалось долго мешать наступательному движению демократических сил. Он был разоблачен и изгнан из Польши.

А теперь, читатель, вернемся из зарубежных стран в свою и рассмотрим некоторые проблемы, которые встали перед ней во весь рост после окончания войны. Одной из них была проблема перехода от нормированной продажи к свободной. Но прежде чем рассказать о решении ее, надо вернуться к 1944 г. Именно в этом году, еще в ходе боевых действий, закладывались основы для отмены нормирования.

Карточная система принесла с собою не только рациональное и экономное расходование продовольствия, но и имела отрицательные стороны. Одной из них было то, что многие люди, имевшие деньги, не могли приобрести на них нужную вещь без карточек. Тем самым снижалась заинтересованность людей в заработке. Восстановить равновесие между доходами, получаемыми трудящимися, и их расходами было необходимо. А вот как это сделать при крайне ограниченных товарных ресурсах, никто не знал. Ломали голову, искали выход. Некоторые товарищи высказывались за увеличение отпуска товаров для высокооплачиваемых рабочих, специалистов, но при этом предлагали установить цены выше пайковых за ту часть товаров, которая будет превышать установленные нормы выдачи по карточкам. Были и другие предложения, но они не помогали решить проблему, а лишь усложняли механизм снабжения.