Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

По некоторым из этих вопросов мнение совета совпадало с высказываниями современников. Так, например, кортесы неоднократно, касаясь вопросов о налогах, финансах и монастырях, делали подобные же заявления (так было в 1573 г. при обсуждении специального вопроса об алькабале).

С мнением Кастильского совета по вопросу о роскоши и абсентеизме землевладельцев совпадали высказывания многих философов и обозревателей. Торговцы и промышленники указывали на неправильность таможенной политики и особенно на пагубность конкуренции иностранцев, хотя обычно они не считали эти явления следствием других причин, значение которых понимал Санчо де Монкада.

В более поздние времена изгнание мавров расценивалось как одна из важнейших причин экономического упадка страны. Об этом коротко было уже сказано выше. Считалось, что этот факт оказал значительное влияние на обезлюдение части страны и исчезновение некоторых видов ремесла, находившихся в руках мусульман и обращенных в христианство мавров.

Факт обезлюдения страны признавался и правительством, поскольку оно было вынуждено после изгнания мавров вновь заселять Гранаду и другие районы страны. Этот факт отмечался также и писателями, которые говорили об изгнании мавров в 1609 г., как о начале упадка страны и проникновения иностранных рабочих, а также и проникновения товаров из других стран.

Прекращение занятий ремеслом оценивалось всеми современниками одинаково. Архиепископ Рибера, настаивавший на изгнании мавров, признавал в 1612 г., что мавры, «будучи жадными к деньгам и стараясь больше накопить их, занимались ремеслом и художеством главным образом в целях наживы; они, как губка, впитывали в себя богатства Испании. В результате, несмотря на то, что они обычно проживали в небольших селениях, на землях каменистых и неплодородных и отдавали своим сеньорам 1/3 урожая и были обременены многими налогами, они были гораздо богаче христиан, которые, обрабатывая более плодородные земли, жили в большой нищете». Другой сторонник изгнания мавров — Педро Аснар де Кардона — называет мавров «презренными людьми, тупыми варварами»; однако в то же время он признает, что мавры «могли заниматься лишь малодоходными ремеслами: ткачеством, портняжничеством, производством канатов, плетеных изделий, гончарным делом, сапожным мастерством, убоем скота, производством матрацев, садоводством». Кроме того, мавры были «погонщиками мулов, продавцами оливкового масла, рыбы, меда, изюма, сахара, холста, яиц, кур, обуви и детских шерстяных изделий». Однако, несмотря на это, в дальнейшем автор опять называет мавров «бездельниками и бродягами». Монах Алонсо Фернандес в 1627 г. писал о маврах следующее: «Одни разводят огороды. Другие занимаются торговлей. Некоторые из них держат продовольственные лавочки на лучших улицах городов и селений. Большинство живет собственным трудом. Некоторые работают в ремесленных мастерских лудильщиками, кузнецами, изготовляют альпаргаты [121] Обувь из пеньки вроде лаптей. ( Прим. ред .) , варят мыло, пасут скот. Они никогда не нищенствуют. Все имеют работу и чем-нибудь занимаются».

В противоположность заявлению другого сторонника изгнания мавров — монаха Марко де Гвадалкоара, кортесы в 1592 и 1598 гг. отмечали, что мавры были «лавочниками, экономами, пекарями, мясниками, содержателями таверн и водовозами».

О значении мавров для сельского хозяйства (в частности, они занимались разведением риса, сахарного тростника, хлопка) свидетельствуют упомянутые выше заявления герцога Гандиа. По утверждениям других, в руках мавров было в основном сосредоточено разведение шелковичных червей, шелкопрядение и производство бумаги. Вместо полурабского труда мавров начал применяться труд свободных христиан, который нельзя было направлять по своему усмотрению (иногда, правда, имели место крупные переселения для освоения пустующих земель. Так, например, 8000 рабочих из Пиренейского района и 7000 из Каталонии переселились в Валенсию; в другом случае было произведено переселение в Торрелес и Арагон, земли которых приносили короне доход в размере 471 533 ливров). Неизбежным последствием этого обстоятельства, по словам одного современного историка, был «печальный застой, продолжавшийся до тех пор, пока не были восстановлены социальные силы страны и не началась обработка земли». Это следствие имело место и в новых условиях. То же наблюдалось и в промышленности. Писатели XVII в. не приписывали изгнанию мавров большого экономического значения. Лишь начиная с XVIII в. этому стали придавать большое значение. Возможно, потому, что так было выгодно с точки зрения, как религиозной, так и политической, поскольку тем самым снижались или затушевывались все остальные причины упадка экономической жизни страны. Во всяком случае, как ни велико значение факта изгнания мавров, было бы неразумно преувеличивать его. Этот факт мог лишь содействовать упадку отдельных отраслей экономической жизни Испании и лишь в отдельных районах.

Другими причинами, которым приписывали экономический упадок страны, являлись открытие Америки и экономические изменения, вызванные этим открытием. Таково было мнение писателей описываемой эпохи, как, например, Санчо де Монкада, назвавшего одно из своих произведений «Нищета Испании — результат открытия Америки». Однако если сопоставить это утверждение с точными цифрами количества эмигрантов, с цифрами, характеризующими долю промышленности (особенно частной) и торговли с Америкой в национальном богатстве страны, если учесть также то место, которое занимало огромное количество драгоценных металлов в испанской торговле и вообще в экономической жизни страны, и, наконец, долю колоний в государственных и частных доходах, то даже если эти данные и являются неполными и не вполне достоверными, все же нельзя сделать окончательного вывода о том, в какой степени и каким образом открытие Америки повлияло на упадок испанской экономики. Утверждения же свидетелей экономического упадка страны страдают односторонностью, вызванной неосведомленностью или небрежностью при рассмотрении различных причин этого упадка, в большинстве случаев, не зависевших от политики и поведения самого испанского народа или же вытекавших из фактов, которые в той или иной мере могут быть отнесены к недостаткам, свойственным тому времени.

Ссылаются также на неплодородие испанской земли, которая не могла быть естественной базой для мощного экономического развития, и на ущерб, наносимый иностранцами испанской торговле. Что касается первого, то в стране в то время ходила легенда о великолепных условиях, имевшихся на полуострове для всякого рода производства, и о естественных богатствах страны. Об этом наивно повествовала хроника «История Испании» Альфонса X в одном из параграфов, приводимом Мариана в его известной исторической работе.