Аркадий Гордин - Пушкин в Михайловском

Ещё в Кишинёве в послании к Чаадаеву Пушкин писал:

Теперь он обрёл желанное уединение. В дедовском доме кроме него жила только няня Арина Родионовна.

Из опустевших комнат Пушкин выбрал для себя ту, что была окнами на двор, направо от крыльца. Комната эта служила ему и спальней, и столовой, и гостиной, и кабинетом.

«Вся обстановка комнаток михайловского домика была очень скромна,— рассказывала Мария Ивановна Осипова, в детстве не раз бывавшая с матерью в гостях у Пушкина,— в правой в три окна комнате, где был рабочий кабинет Александра Сергеевича, стояла самая простая деревянная сломанная кровать. Вместо одной ножки под неё подставлено было полено; некрашеный стол, два стула и полки с книгами довершали убранство этой комнаты» [100] Семевский М. И. Прогулка в Тригорское. В кн.: Вульф А. Н. Дневники, с. 74. .

Всё в михайловском доме было старое, ещё ганнибаловское, самое простое. Сергей Львович и Надежда Осиповна обновлением обстановки и домашней утвари не занимались. Как видно из описи 1838 года, шкафы, комоды, столы, кресла все были «из простого дерева», столы ломберные — «ветхие», посуда вся — «фаянсовая» [101] Щёголев П. Е. Пушкин и мужики. М.. 1928, с. 265—266. .

«Комната Александра была возле крыльца,— вспоминал впоследствии И. И. Пущин,— с окном во двор <���…> В этой небольшой комнате помещалась кровать его с пологом, письменный стол, диван, шкаф с книгами и проч. и проч. Во всём поэтический беспорядок, везде разбросаны исписанные листы бумаги, всюду валялись обкусанные, обожжённые кусочки перьев (он всегда с самого Лицея писал оглодками, которые едва можно было держать в пальцах). Вход к нему прямо из коридора; против его двери — дверь в комнату няни, где стояло множество пяльцев» [102] Пущин И. И. Записки о Пушкине, письма. М., 1956, с. 78. .

Летом, когда приезжали Сергей Львович и Надежда Осиповна с детьми (за время пребывания в Михайловском Пушкина ни родители, ни брат и сестра не приезжали сюда ни разу) и в доме становилось тесно, няня перебиралась в ближайший флигелёк — баньку, а на зиму возвращалась в господский дом, где под её присмотром работали дворовые девушки.

Вечером девушки расходились, Пушкин с няней оставались вдвоём и обычно вместе коротали тёмные вечера.

В начале декабря Пушкин писал своему одесскому знакомому Д. М. Шварцу: «Буря кажется успокоилась, осмеливаюсь выглянуть из моего гнезда и подать вам голос, милый Дмитрий Максимович. Вот уже 4 месяца, как нахожусь я в глухой деревне — скучно, да нечего делать; здесь нет ни моря, ни неба полудня, ни итальянской оперы. Но зато нет ни саранчи, ни милордов Уоронцовых. Уединение моё совершенно, праздность торжественна. Соседей около меня мало, я знаком только с одним семейством, и то вижу его довольно редко — целый день верьхом — вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны; вы кажется раз её видели, она единственная моя подруга — и с нею только мне не скучно».

То, что в это трудное время рядом с поэтом оказалась его старая няня, было благодеянием судьбы. Она дарила своему питомцу любовь, внимание, в которых он так нуждался. Она своей заботливостью, своим «кропотливым дозором», как скажет потом Пушкин, создавала «гнездо», где после нескольких лет бесприютности и скитаний, поэт почувствовал себя наконец-то дома.

Один в глухой деревне, лишённый родственного участия, Пушкин нуждался в преданном, самоотверженном, близком человеке. И такого человека он нашёл в Арине Родионовне. Её отношение к нему скрашивало тягостные дни заточения.

Отношения Пушкина и Арины Родионовны полны удивительной сердечности, в них ничто не напоминало отношений барина и крепостной крестьянки — людей, стоящих на разных социальных полюсах. Это были отношения двух близких, любящих друг друга людей. «Он всё с ней, коли дома,— рассказывал кучер Пётр Парфенов.— Чуть встанет утром, уж и бежит её глядеть: „здорова ли мама?“ — он её всё мама называл. А она ему, бывало, эдак нараспев (она ведь из-за Гатчины была у них взята, с Суйды, там эдак все певком говорят) : „батюшка, ты за что меня всё мамой зовёшь, какая я тебе мать?“. „Разумеется, ты мне мать: не та мать, что родила, а та, что своим молоком вскормила“. И уж чуть старуха занеможет там, что ли, он уж всё за ней…» [103] Парфенов Н. Рассказы о Пушкине, записанные К. А. Тимофеевым. В кн.: А. С. Пушкин в воспоминаниях современников, т. 1, с. 429. Первоначально: Тимофеев К. А. Могила Пушкина и с. Михайловское.— Журнал Министерства народного просвещения, 1859, т. CIII, № 8, отд. II, с. 139—151.

Арина Родионовна ведала всем нехитрым хозяйством поэта. Когда он узнал, что её притесняет управительница Роза Григорьевна, тотчас же удалил последнюю из Михайловского. «А то бы она уморила няню, которая начала от неё худеть»,— писал он брату.

Редкостная доброта Пушкина проявилась особенно в отношении к Арине Родионовне. Он вообще принимал близко к сердцу огорчение или несчастье любого человека, подчас неведомого ему. Горячо отозвался он на страшную весть о петербургском наводнении, называя его «общественным бедствием», и предлагал брату: «Если тебе вздумается помочь какому-нибудь несчастному, помогай из Онегинских денег. Но прошу без всякого шума, ни словесного, ни письменного». Его «задирает за живое» судьба маленькой гречанки, восьмилетней Родоес Сафианос, отец которой пал за свободу Греции, и он просил Жуковского «сиротку приютить». Узнав, что какой-то слепой поп перевёл Сираха [104] Иисус Сирах — иерусалимский учёный II в. до н. э., автор книги «Премудрость Иисуса, сына Сираха». , поручил брату подписаться на несколько экземпляров.

Арина Родионовна попала в дом Пушкиных в конце XVIII века ещё не старой женщиной. Родом она была из-под Петербурга, из села Суйда (Воскресенское) Копорского уезда, вотчины графа Ф. А. Апраксина. Родители её, Родион Яковлев и Лукерья Кирилова, принадлежали графу. В 1759 году, когда Суйду купил у Апраксина А. П. Ганнибал, годовалая крестьянская дочь Арина Родионова с родителями перешла в его владение. Рано оставшись сиротой, она познала все тяготы нужды и крепостной неволи. Двадцати двух лет её выдали замуж за крестьянина Фёдора Матвеева из соседней деревни Кобрино, тоже принадлежавшей Ганнибалу. У Матвеевых родилось несколько детей. После кончины в 1781 году А. П. Ганнибала, при разделе имений между его сыновьями, Арина Родионовна с семьёй стала крепостной Осипа Абрамовича, которому отошла деревня Кобрино. Когда Кобрино указом Екатерины II было передано на обеспечение малолетней Надежды Осиповны, проживавшей при матери, Мария Алексеевна взяла Арину Родионовну к себе в дом. В 1792 году она уступила её на время в семью скончавшегося брата Михаила Алексеевича — опекуна Надежды Осиповны. Четыре года спустя, в 1796 году, Надежда Осиповна вышла замуж за Сергея Львовича Пушкина, в 1797 году у них родилась дочь Ольга, и помощь опытной, домовитой Арины Родионовны стала необходима молодой семье. «Когда Надежда Осиповна родила Ольгу Сергеевну,— рассказывал А. Ю. Пушкин,— то им понадобилась опытная и усердная нянька, почему и взяли Ирину Родионовну к себе» [105] Пушкин А. Ю. Для биографии А. С. Пушкина, с. 21. .