Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

“Юный царь”, пишетъ въ своей исторіи русской Церкви прот. Н. Вознесенскій, “отличался чрезвычайно мягкимъ и уступчивымъ характеромъ, давшимъ ему въ исторіи имя “Тишайшаго”. Вмѣстѣ съ тѣмъ въ Алексѣѣ въ эту пору были очень живы и сильны идеальныя церковныя стремленія, и его не могла не угнетать окружающая его боярская среда, такъ печально заявившая себя передъ тѣмъ грубымъ своекорыстіемъ и отсутствіемъ всякихъ идеальныхъ стремленій. Никонъ, этотъ колоссъ по твердости воли, ясности и широтѣ ума, явился въ это время какъ бы крѣпкой опорой для неустановившагося еще царя, тѣмъ болѣе, что при яркой и рѣзкой опредѣленности натуры, это былъ и убѣжденный и горячій до энтузіазма церковный идеалистъ въ своемъ испытанномъ аскетизмѣ навыкшій ставить путь къ небу выше всего земного. Алексѣю былъ нуженъ живой образецъ православной христіанской мудрости и святости: Никонъ въ эти первые годы и давалъ ему все это въ себѣ, въ своей богато одаренной, свѣтлой и цѣльной личности”. Царь, желая имѣть этого своего “собиннаго” друга около себя, повелѣлъ перевести его архимандритомъ московскаго Новоспасскаго мон., гдѣ была родовая усыпальница Романовыхъ. Алексѣй часто пріѣзжалъ въ обитель молиться за упокой своихъ предковъ. Въ свою очередь, Никонъ долженъ былъ каждую пятницу являться къ государю для доклада о нуждахъ бѣдныхъ, обиженныхъ и угнетенныхъ. Благотворительность еще болѣе сближала ихъ.

Въ 1648 г. Никонъ былъ назначенъ новгородскимъ митрополитомъ. Онъ получилъ особое полномочіе отъ царя — наблюдать за всѣмъ управленіемъ и освобождать, по своему усмотрѣнію, изъ темницъ узниковъ. Никонъ завелъ въ Новгородѣ лучшее пѣніе въ церквахъ, неспѣшное и внятное чтеніе, выписывалъ искусныхъ пѣвцовъ изъ Кіева и изъ Греціи, устроилъ типографію, четыре богадѣльни и во время голода каждый день питалъ по нѣсколько сотъ нищихъ на своемъ дворѣ.

По Столбовскому миру со Швеціей (1617 г.), требовалась выдача обоими государствами перебѣщиковъ. Съ того времени многіе русскіе бѣжали изъ уступленныхъ Швеціи земель. Шведы требовали ихъ выдачи. Такъ какъ имъ угрожало обращеніе въ лютеранство, то царь Алексѣй рѣшилъ выкупить ихъ. Въ счетъ выкупа отвозились деньги и хлѣбъ изъ псковскихъ царскихъ житницъ. Въ вывозѣ зерна народъ во Псковѣ и Новгородѣ, откуда шли транспорты въ Швецію, усматривалъ измѣну бояръ и воеводъ. Въ 1650 г. начались насилія надъ властями и иностранцами. Царскій намѣстникъ кн. Хилковъ вынужденъ былъ спасаться въ Новгородѣ у митр. Никона. Владыка безстрашно вышелъ къ мятежникамъ. Сначала онъ кротко вразумлялъ ихъ, затѣмъ началъ грозить имъ анаѳемой и судомъ Божіимъ. Тогда посыпались на него камни, и чернь избила его до полусмерти. Очнувшись, Никонъ, собравъ послѣднія силы, отслужилъ литургію въ Софійскомъ соборѣ, откуда съ крестнымъ ходомъ пошелъ въ ту часть города, гдѣ наиболѣе бунтовали. Пораженные его твердостью, мятежники смирились, просили у него прощенія и ходатайства передъ царемъ. Не помня собственной обиды, Никонъ охотно принялъ на себя ходатайство и внушилъ царю умѣренность въ наказаніи виновныхъ, что способствовало успокоенію народнаго волненія. Съ этого времени любовь царя къ Никону возрасла еще болѣе.

Пользуясь близостью къ царю, Никонъ не разъ говорилъ ему, что учрежденіе монастырскаго приказа противно церковнымъ правиламъ, и настойчиво требовалъ его уничтоженія. Но приказъ соотвѣтствовалъ тогдашнимъ идеямъ объ отношеніи между Церковью и государствомъ. Царь не могъ согласиться на упраздненіе его. Никону удалось только получить несудимую грамату для себя, по которой всѣ духовныя лица новгородской епархіи подчинялись суду одного своего митрополита.

По совѣту Никона совершено было перенесеніе въ 1652 г. въ Успенскій соборъ трехъ Святителей — Іова, Гермогена и Филиппа. За мощами св. Филиппа поѣхалъ въ Соловецкій мон. самъ Никонъ. Съ нимъ была отправлена царственная молитвенная грамата къ св. Филиппу, въ которой царь, черезъ царицу Анастасію связанный съ Іоанномъ ІV, преклонялъ свой царскій санъ предъ Святителемъ и молилъ его пришествіемъ въ Москву разрѣшить грѣхъ Іоанновъ и упразднить поношеніе, лежавшее на царской власти. Во время отсутствія Никона царь писалъ ему письма, въ которыхъ выражались и его религіозность и любовь къ святителю. Приведемъ обращеніе изъ письма, написаннаго по смерти патр. Іосифа: “О крѣпкій воине и страдальче царя небеснаго, о возлюбленный мой любимче и сослужебниче, святый владыко”. Изъ писемъ царя видно, что бояре и тогда уже были недовольны вліяніемъ Никона, который, правда, не умѣлъ смягчать своей силы кротостью. Царь принимая, по докладу Никона, мѣры противъ бояръ, отправленныхъ вмѣстѣ съ нимъ за мощами св. Филиппа и не соблюдавшихъ постовъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, просилъ его быть снисходительнѣе къ боярамъ и не выдавать того, что онъ за одно съ нимъ. Государь старался какъ нибудь замять ихъ рознь. Нежеланіемъ обострить отношенія объясняется и его политика въ отношеніи монастырскаго приказа (Знаменскій).

По смерти патріарха Іосифа царь писалъ Никону: “Возвращайся, Господа ради, поскорѣе къ намъ, выбирать на патріаршество Ѳеогноста, а безъ тебя отнюдь ни за что не примемся”. Слѣдовало второе письмо: “Помолись, владыка святый, чтобъ Господь Богъ нашъ далъ намъ пастыря и отца, кто Ему Свѣту годенъ, имя вышеписанное (Ѳеогностъ), а ожидаемъ тебя, великаго святителя, къ выбору, а сего мужа три человѣка вѣдаютъ: я, да Казанскій митрополитъ, да отецъ мой духовный, и сказываютъ, святъ мужъ”. Соловьевъ поясняетъ: “Разумѣется Никонъ хорошо понималъ намеки царя, зналъ, кто этотъ Ѳеогностъ (извѣстный Богу)”. Духовникомъ царя былъ протопопъ Благовѣщенскаго собора Стефанъ Вонифатьевъ.

Какъ видно изъ автобіографіи и сочиненій протопопа Аввакума, самъ онъ и три другихъ будущихъ противника преобразованій владыки Никона, протопопы — московскаго Казанскаго собора Иванъ Нероновъ, костромскій Даніилъ и муромскій Логгинъ подали царю и царицѣ челобитную “О духовникѣ Стефанѣ, чтобъ ему быть въ патріархахъ”. Митрополитъ Макарій, упоминая объ этомъ, пишетъ: “Зналъ ли, или не зналъ Вонифатьевъ о челобитной, поданной о немъ “братіею” царю и царицѣ, но онъ имѣлъ настолько благоразумія, что отказался отъ чести, ему испрашиваемой, и даже самъ будто бы указалъ царю на митрополита Никона, какъ на достойнаго кандидата для занятія патріаршей каѳедры”. Послѣ этого (въ концѣ мая) царь и отправилъ письмо, въ которомъ, именуя Никона “возлюбленнымъ любимцемъ и собиннымъ другомъ, душевнымъ и тѣлеснымъ”, говорилъ о “Ѳеогностѣ”.

На соборъ прибыли въ Москву четыре митрополита, три архіепископа и многіе архимандриты, игумены, протоіереи и священники. Архіереи, не имѣвшіе возможности прибыть, прислали повольныя граматы о своемъ согласіи. Царь предложилъ святителямъ: “ко избранію на патріаршескій престолъ написати двѣнадцать духовныхъ мужей”. Святители исполнили волю государя. 22 іюля 1652 г. предложено святителямъ и всему собору избрать достойнѣйшаго быть патріархомъ, “мужа благоговѣйнаго и преподобнаго”. Митрополитъ казанскій Корнилій, возвѣстилъ царю объ избраніи Никона. Согласіе послѣдняго послѣдовало не сразу. Никонъ, зная о враждебномъ отношеніи къ нему среди боярства, долго отказывался. Приведенный, противъ его воли, въ Успенскій соборъ, онъ и тамъ не соглашался. Только, когда царь и всѣ присутствовавшіе пали на землю и со слезами молили его, то онъ, умиленный, согласился, потребовавъ обязательства: “содержать евангельскіе догматы и соблюдать правила св. апостоловъ и св. отцевъ и законы благочестивыхъ царей”. Изрекъ онъ далѣе: “Если обѣщаетесь слушаться и меня, какъ вашего главнаго архипастыря и отца, во всемъ, что буду возвѣщать вамъ о догматахъ Божіихъ и о правилахъ, въ такомъ случаѣ я, по вашему желанію и прошенію, не стану болѣе отрекаться отъ великаго архіерейства”. Царь, всѣ бояре и освященный соборъ произнесли передъ св. Евангеліемъ и чудотворными иконами обѣтъ исполнять предложенное Никономъ. Все это изложено Никономъ въ его позднѣйшемъ письмѣ къ цареградскому патріарху (Митроп. Макарій).