Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Полемика противъ протестантскихъ нѣмецкихъ ересей и обвиненіе въ нихъ кого-нибудь при такихъ обстоятельствахъ легко становились признакомъ политической неблагонадежности самихъ обвинителей и влекли за собой неизбѣжно допросы въ Тайной Канцеляріи. Послѣ паденія верховниковъ и упраздненія Верховнаго Совѣта, замѣненнаго Кабинетомъ министровъ, потеряла значеніе великорусская группа архіереевъ. Первая непріятность приключилась съ владыкой Львомъ (Юрловымъ). Изъ Воронежа было донесено, что, по полученіи тамъ сенатскаго указа о восшествіи на престолъ имп. Анны, онъ не отслужилъ торжественнаго молебствія, ожидая указа отъ Сѵнода. Въ ожиданіи же такового онъ распорядился поминать все царствующее семейство въ порядкѣ старшинства, начиная съ царицы Евдокіи, въ то время монахини Елены, бабки скончавшагося императора. Черезъ пять дней владыка Левъ, узнавъ о воцареніи Анны и допрошенный вице-губернаторомъ Пашковымъ, отслужилъ молебенъ, поминая новую императрицу; онъ разослалъ и соотвѣтственный указъ по епархіи. Отправилъ владыка смутное объясненіе въ Сѵнодъ, надѣясь найти тамъ защиту. Друзья его, члены Сѵнода архіепископы Георгій (Дашковъ) и Игнатій (Смола), постарались замять дѣло, объясняя промедленіе Льва ссорой его съ Пашковымъ. Ѳеофанъ воспользовался этимъ дѣломъ для нанесенія удара своимъ противникамъ. Возбуждено было дѣло не только противъ Льва, но и противъ Георгія и Игнатія, яко-бы, потворствовавшихъ ему. Всѣ трое были уволены изъ Сѵнода. На ихъ мѣста Ѳеофанъ провелъ своихъ сторонниковъ іерарховъ — Леонида Крутицкаго, Іоакима Суздальскаго и Питирима Нижегородскаго. Вмѣстѣ съ тѣмъ, въ составъ Сѵнода опять, какъ при имп. Петрѣ Великомъ, введены были архимандриты и протоіереи.

По дѣлу владыки Льва началось слѣдствіе, къ которому были притянуты владыки Георгій и Игнатій. Въ отношеніи архіеп. Георгія были выдвинуты и другія обвиненія. Указывалось, что, будучи келаремъ Троицкаго-Сергіева мон., куда опредѣлилъ его царь Петръ I, онъ вклады, приносимые въ обитель, не отдавалъ въ Монастырскій приказъ, а покупалъ на эти деньги экипажи, сбрую, лошадей, до каковыхъ былъ большой охотникъ; снабжалъ всѣмъ возможнымъ своихъ родственниковъ. Поставлено было ему въ вину то, что, управляя Ростовской епархіей, онъ занимался поборами съ монастырей и духовныхъ лицъ. Злоупотребленія по епархіямъ приписаны были и остальнымъ. Всѣ трое были признаны противниками царствующей императрицы и виновными въ рядѣ злоупотребленій. По лишеніи ихъ сана они были разосланы въ разные монастыри. Владыка Георгій заточенъ былъ въ Вологодскій Спасо-Каменный монастырь.

И въ ссылкѣ Ѳеофанъ не оставлялъ ихъ въ покоѣ. Выдвигая новыя обвиненія, онъ старался ухудшать ихъ положеніе. Левъ, какъ разстрига-Лаврентій, содержался въ Крестномъ мон, на Бѣломъ морѣ. Георгій, послѣ пребыванія въ Спасо-Каменномъ мон., гдѣ онъ былъ постриженъ въ схиму, съ именемъ Гедеона, былъ сосланъ въ Нерчинскъ и умеръ до 1740 г. Чернецъ Игнатій содержался подъ карауломъ въ архангельскомъ Никольскомъ Корельскомъ мон.

Въ томъ же 1730 г. былъ лишенъ сана и заточенъ въ Кирилловъ мон. архіеп. Кіевскій Варлаамъ (Вонатовичъ), сблизившійся съ іерархами великороссами. Ему поставлено было въ вину запозданіе со служеніемъ молебна на восшествіе на престолъ имп. Анны. Сводилъ съ нимъ счеты Ѳеофанъ, который не могъ простить ему допущенія среди своего духовенства толковъ объ его еретичествѣ и изданія въ Кіевѣ вновь “Камня вѣры”. Въ слѣдующемъ году другой іерархъ былъ лишенъ сана и сосланъ монахомъ въ Кирилловъ Бѣлозерскій мон. Это былъ архіеп. Казанскій Сильвестръ (Холмскій), примыкавшій къ великорусской группѣ. Его обвинили въ томъ, что еще въ царствованіе имп. Екатерины I онъ запрещалъ поминать Сѵнодъ при богослуженіи, рвалъ и переписывалъ на свое имя прошенія, подаваемыя на Высочайшее имя, говорилъ “противныя” рѣчи объ имп. Аннѣ, дѣлалъ лишніе поборы по епархіи и пр. Лишенный сана, онъ былъ отправленъ въ Выборгскую крѣпость.

Въ началѣ 1737 г. архіеп. Ѳеофанъ началъ дѣйствовать противъ Маркелла Родышевскаго. Не распространяясь о богословскихъ сужденіяхъ послѣдняго, онъ обратилъ вниманіе Кабинета министровъ на то, что хула Маркелла противъ книгъ, изданныхъ по указамъ царя Петра Великаго и Сѵнода, а также противъ Духовнаго Регламента, содержащаго дѣйствующее законоположеніе, — является прямымъ противленіемъ власти. Выставилъ онъ на видъ и нападки Маркелла на лютеранъ, кальвинистовъ и тѣхъ, кто съ ними дружбу имѣетъ. Поставилъ онъ многознаменательный вопросъ — кого это разумѣетъ тутъ Родышевскій съ братіей. Послѣ такого во времена Бирона явнаго доноса, естественно, дѣло о Маркеллѣ передано было въ. Тайную канцелярію, вѣдавшую политическими дѣлами. Розыскъ по этому дѣлу запуталъ и погубилъ многихъ людей, или читавшихъ произведенія (тетради) Маркелла, или просто только слышавшихъ объ ихъ существованіи. Длилось дѣло все время царствованія имп. Анны Іоанновны. По монастырямъ и у разныхъ грамотѣевъ отыскивали всякія тетрадки, записки, выписки, въ которыхъ предполагалось что-нибудь “противное”, и всѣхъ ихъ читателей и владѣльцевъ тянули къ розыскамъ. За все это главная отвѣтственность падала на архіеп. Ѳеофана. Ему удалось внушить правительству, что въ Россіи существуетъ опасная “злодѣйская факція”, которая требуетъ раскрытія и истребленія. Подозрѣваемыхъ часто подвергали пыткамъ и тѣ подъ ними замѣшивали новыхъ лицъ. Бъ Твери были арестованы іером. Іосифъ Рѣшиловъ, заподозрѣнный въ составленіи подметнаго письма съ пасквилемъ на Ѳеофана и порицаніемъ правительства, архим. Іоасафъ Маевскій, изъ ученыхъ кіевлянъ, и разные служащіе тверского архіерейскаго дома, близкіе къ архіеп. Ѳеофилакту. Отдѣльныя лица подозрѣвались въ “противностяхъ” въ Устюгѣ, Вологдѣ, въ Саровской пустынѣ и др. монастыряхъ. Изъ духовныхъ лицъ никто не могъ быть увѣреннымъ, что имя его не будетъ упомянуто при пыткѣ, послѣ чего послѣдуетъ розыскъ (Знаменскій).

Архіеп. Ѳеофану надо было сокрушить своего главнаго идейнаго противника — архіепископа Ѳеофилакта (Лопатинскаго). О послѣднемъ архіеп. Филаретъ пишетъ: “воспитанникъ кіевскій, докончившій образованіе свое за границею, гдѣ слушалъ Бурхарда, съ 1704 г. наставникъ и префектъ моск. академіи, 1706 г. ректоръ, съ 1722 г. чудовскій архимандритъ и совѣтникъ сѵнода; въ томъ же году іюня 14 онъ письменно изъявилъ желаніе служить успѣхамъ вѣры въ Иркутскѣ, куда многіе не желали отправляться, считая Иркутскъ мѣстомъ ссылки. Но сѵнодъ въ докладѣ государю говорилъ, что Ѳеофилактъ нуженъ въ сѵнодѣ.” Въ 1723 г. Ѳеофилактъ посвященъ въ тверскаго епископа, въ 1725 г. возведенъ въ санъ архіепископа. Соловьевъ отмѣчаетъ, что, когда послѣ кончины императора Петра поднялся вопросъ о возстановленіи патріаршества, то однимъ изъ кандидатовъ называли Ѳеофилакта. Въ московской академіи онъ преподавалъ догматику, а также богословіе, полемику, философію. Во время его ректорства въ Академіи, онъ выявился, какъ борецъ съ вольнодумцемъ Тверитиновымъ. Имъ изданъ былъ “Камень вѣры” митрополита Стефана, что вызвало крайнее недовольство Ѳеофана.