Николай Тальберг - Исторія Русской Церкви

Приводимъ снова сужденіе архіеп. Филарета: “Въ 1730 г. Ѳеофанъ предлагалъ, что, сообразно съ сущностью предмета и древними правилами, надобно присутствовать въ Сѵнодѣ большему числу архипастырей церкви, взамѣнъ подчиненныхъ лицъ — архимандритовъ, и это было принято за правило. Какъ на вселенскихъ соборахъ, такъ и на частныхъ греческихъ и русскихъ, если не присутствовалъ самъ царь, присутствовалъ уполномоченный его: точно также въ Сѵнодѣ положено присутствовать оберъ-прокурору, съ обязанностію входить въ сношенія съ гражданскимъ начальствомъ о дѣлахъ церкви, по опредѣленіямъ Сѵнода, и съ правомъ подавать отрицательный отзывъ, когда бы рѣшенія Сѵнода, въ какомъ бы то ни было отношеніи, могли казаться несогласными съ положеніемъ государства. Въ сущности постоянный Соборъ, или Сѵнодъ, остался тѣмъ же для русской церкви, чѣмъ было патріаршее правленіе, какъ и писали патріархи. Замѣнивъ собою патріаршество, онъ принялъ на себя и занятія патріаршескаго правленія. Священнымъ долгомъ его, долгомъ предъ Господомъ и церковію, служитъ слѣдующее: наблюдать за чистотою ученія и благочиніемъ богослуженія, противодѣйствовать ересямъ и расколу, провѣрять сказанія о святыхъ и искоренять всякое суевѣріе, наблюдать за проповѣданіемъ слова Божія, избирать и поставлять достойныхъ архипастырей, преподавать наставленія архипастырямъ, въ случаѣ недоумѣнія ихъ, принимать и разрѣшать жалобы недовольныхъ рѣшеніями церковныхъ правителей. Преимущественному смотрѣнію его принадлежатъ всѣ духовныя училища и всѣ лица духовнаго званія, равно цензура духовныхъ книгъ, свидѣтельствованіе мощей и чудесъ и сопричисленіе къ лику святыхъ. Ему принадлежитъ окончательное рѣшеніе дѣлъ о сомнительныхъ бракахъ или о бракахъ въ недозволенныхъ степеняхъ родства и о расторженіи брака. Вообще же все, что можетъ имѣть вліяніе на состояніе отечественной церкви, по отношенію ли къ догматамъ вѣры или къ богослуженію и правленію, составляетъ предметъ заботъ и разсужденій Сѵнода”.

“Впрочемъ, нѣкоторые предметы, доселѣ озабочивавшіе духовное управленіе”, продолжаетъ владыка Филаретъ, “волею государя исключены изъ круга занятій Собора и отнесены къ гражданскому суду. Это — разрядъ дѣлъ, по сущности своей относящихся болѣе къ государству, чѣмъ къ церкви Христовой, болѣе къ гражданскимъ правамъ, чѣмъ къ вѣрѣ. Таковы дѣла о наслѣдствѣ, о бракахъ невольныхъ и противъ воли родителей, о богохульствѣ и блудѣ, о нераскаянныхъ грѣшникахъ, о небывающихъ у исповѣди и св. причастія. Но и здѣсь, за исключеніемъ двухъ первыхъ предметовъ, назначеніе церковнаго наказанія предоставлено духовному правительству. Впослѣдствіи времени судъ за каждую ересь, за каждый расколъ, въ присутствіи духовнаго депутата, предоставленъ также гражданскому суду, чѣмъ отнятъ предлогъ у сѣятелей лжи жаловаться на излишнюю ревность духовнаго правительства. Наконецъ, по дѣламъ, касающимся церкви и государства, Сѵноду предоставлено было имѣть совѣщаніе съ Сенатомъ”.

“Но зато вѣдомство церковнаго суда снова было расширено съ другой стороны”, пишетъ проф. П. Знаменскій, “вслѣдствіе возвращенія въ руки духовенства управленія церковными вотчинами, а потому и суда надъ церковными крестьянами. Вмѣстѣ съ тѣмъ расширилась, конечно, и область экономическаго управленія Святѣйшаго Сѵнода. Монастырскій приказъ изъ вѣдомства Сената былъ переданъ въ вѣдомство Сѵнода и образовалъ при немъ нѣчто въ родѣ экономическаго отдѣленія. Въ 1724 г. приказъ этотъ былъ преобразованъ по коллегіальному образцу подъ именемъ камеръ-конторы сѵнодальнаго правительства. Явились при Сѵнодѣ и другія учрежденія, бывшія органомъ его обширной власти. Такъ какъ члены его имѣли главное пребываніе въ Петербургѣ, то въ Москвѣ заведена была особая сѵнодальная контора съ высшею властью, но ограниченною только предѣлами бывшей патріаршей области. Святѣйшій Сѵнодъ наслѣдовалъ и епархіальную власть патріарховъ въ ихъ московской области, съ присовокупленіемъ къ ней еще новой петербургской. Органами этой епархіальной власти были — въ Москвѣ бывшіе патріаршіе приказы, а въ Петербургѣ — вновь учрежденная тіунская контора подъ начальствомъ духовнаго тіуна или управителя духовныхъ дѣлъ. Въ 1723 г. бывшій духовный приказъ патріарха въ Москвѣ былъ преобразованъ въ Коллегію подъ именемъ дикастеріи , — это было первое изъ епархіальныхъ учрежденій, которыя дѣлаются потомъ (съ 1744 г.) извѣстными въ епархіяхъ подъ именемъ консисторій”.

Заканчивая эту главу архіеп. Филаретъ пишетъ: “Духовный Регламентъ, написанный Ѳеофаномъ Прокоповичемъ, пересмотрѣнный Соборомъ и утвержденный государемъ, какъ примѣненіе древнихъ церковныхъ правилъ къ состоянію русской церкви, сталъ церковнымъ правиломъ. Впрочемъ, самимъ Регламентомъ, какъ оставлены въ неприкосновенности и древней силѣ древнія правила Соборовъ и отцевъ, такъ предоставлено Сѵноду вводить и новыя постановленія по нуждамъ св. церкви, по руководству св. Писанія и правилъ церкви вселенской, по утвержденіи ихъ самодержавной властью”.

По смерти имп. Петра I (1725 г.) наступило время частыхъ перемѣнъ на престолѣ и порою занятія правительственныхъ постовъ лицами чуждыми православію.

Тогдашнія тревоги отразились и на Сѵнодѣ. Пострадалъ архіепископъ Ѳеодосій Яновскій. Онъ дѣлался все болѣе заносчивымъ и еще сильнѣе осуждалъ новые порядки въ церковномъ управленіи. Онъ поносилъ покойнаго Петра, сравнивая его по жестокости съ царемъ Іоанномъ Грознымъ. Допускалъ онъ оскорбительныя выходки противъ воцарившейся супруги Петра, императрицы

Екатерины I, и вліятельнаго князя Меншикова, грозилъ въ будущемъ народнымъ возстаніемъ. Въ концѣ апрѣля 1725 г. онъ былъ арестованъ. Во время розыска открылись и разныя злоупотребленія въ его новгородской епархіи и то, что онъ осмѣлился обязать особой присягой на вѣрность себѣ, въ родѣ государственной присяги. За всѣ эти вины онъ былъ лишенъ сана и подъ именемъ чернеца Ѳеодоса заточенъ въ Корельскій мон. Онъ умеръ черезъ пять мѣсяцевъ въ тѣсной и холодной тюрьмѣ. На мѣсто его въ Новгородъ былъ назначенъ Ѳеофанъ, ставшій и первымъ членомъ Сѵнода.

Вторымъ членомъ Сѵнода былъ назначенъ, непріятный Ѳеофану, Ѳеофилактъ Лопатинскій, еп. тверской. Мудрый митр. Іовъ новгородскій, говоря о кіевскихъ богословахъ, такъ отзывался о немъ: “Изряднаго изъ нихъ быти познахъ Лопатинскаго, яко мужъ кротокъ есть и смиренъ есть во всяцѣмъ состояніи, паче же во страсѣ Божіи”. О немъ же въ 1726 г. отзывался иностранецъ Фандербекъ: “Ученый кругъ уважаетъ Ѳеофилакта Лопатинскаго, еп. тверскаго. Онъ былъ профессоромъ въ московской академіи; послѣ многолѣтнихъ занятій на этомъ пути, принесшихъ большую пользу юношеству, онъ возведенъ на ту степень, которую теперь занимаетъ. Его непоколебимая честность во всѣхъ обстоятельствахъ напоминаетъ золотой вѣкъ”. Окончивъ кіевскую академію, онъ докончилъ свое образованіе за границею, былъ потомъ префектомъ и (съ 1706 г.) ректоромъ московской академіи, съ 1722 года Чудовскимъ архимандритомъ. Онъ ревностно и долго трудился надъ исправленіемъ славянской Библіи Ветхаго Завѣта 1633 г. Съ пламенною ревностію обличалъ онъ протестантизмъ, на чемъ и произошли его столкновенія съ Ѳеофаномъ. Являлся онъ и обличителемъ раскола, вѣдая въ Сѵнодѣ этими дѣлами. Соловьевъ отмѣчаетъ, что, когда послѣ смерти императора Петра поднялся вопросъ о возстановленіи Патріаршества, то однимъ изъ кандидатовъ называли Ѳеофилакта.