Юлий Циркин - От Ханаана до Карфагена

Псевдо-Скилак (104) упоминает о резиденции тирского царя в Арваде (βασίλεια Τυρου). На арвадских монетах, которые начали чеканиться около 380 г. до н. э. (четвертая серия), появляется изображение бородатого морского божества, увенчанного лаврами (Betylon, 1980, 86–90). Подобное божество появляется и на монетах Тира. Предполагают, что это главный тирский бог Мелькарт. Такое предположение, хотя и гипотетическое, подкрепляется поздним, уже римского времени, посвящением в Арваде богам Гермесу и Гераклу, а сомнений в тождественности Геракла и Мелькарта нет (Lipinski, 1995, 231–232). В настоящее время трудно интерпретировать с достаточной точностью эти данные, но они косвенно указывают на связи между Тиром и Арвадом, может быть, возникшие для противовеса лидирующему положению Сидона.

Если первое восстание против персов вспыхнуло в результате несомненного подстрекательства Египта, то инициаторами нового восстания в 351 г. до н. э. были сидонцы. Они не только убедили других финикийцев выступить против персидского царя, но и отправили послов к Нектанебу, предлагая ему заключить союз. Нектанеб, не имея, по-видимому, сил непосредственно вмешаться в события, прислал в Сидон четыре тысячи греческих наемников во главе с Ментором. Сидон, будучи самым богатым городом Финикии, и сам основательно стал готовиться к войне, снаряжая суда и изготовляя оружие. Восставшие уничтожили царский «парадис», сожгли корм, приготовленный для персидских коней и отомстили персам за все оскорбления. Справедливо рассудив, что душой восстания является Сидон, Артаксеркс именно против него направил свою армию во главе с сатрапами: Киликии — Маздаем (который уже управлял Финикией и, вероятно, активно участвовал в подавлении первого восстания) и Сирии (т. е. Заречья) — Белесием. Обе армии вторглись в Финикию, но были разбиты сидонским войском, состоявшим из греческих наемников и гражданского ополчения, возглавляемым Ментором. Персы были вынуждены покинуть Финикию. Это поражение царских войск вдохновило и киприотов последовать финикийскому примеру. Артаксеркс был вынужден принять решительные меры. Направив против царей Кипра своего вассала карийского царя Идриея, Артаксеркс сам встал во главе огромной армии, направившейся против Сидона.

Трудно сказать, как могли бы развиваться события, если бы не предательство сидонского царя Теннеса, который, испугавшись огромных персидских сил, тайно направил своего верного слугу Фесалиона к Артаксерксу, предлагая ему не только сдать город, но и помочь персам подчинить Египет. Персидский царь, естественно, принял это предложение. Получив согласие Артаксеркса, Теннес привлек на свою сторону Ментора. Под предлогом отправления на общее собрание финикийцев Теннес в сопровождении пятисот наемников увел из Сидона сто самых видных граждан и сдался вместе с ними Артаксерксу. Сидонские аристократы были немедленно убиты, такая же участь ожидала и еще пятьсот знатных сидонцев, пытавшихся получить милость персидского царя. Узнав о предательстве, сидонцы сожгли корабли, чтобы никто из них не мог спастись морем, и стали готовиться к обороне. Но по приказу Теннеса наемники открыли ворота города персам. Узнав об этом, сидонцы стали поджигать свои собственные дома и погибать в них вместе с женами и детьми. Более сорока тысяч человек погибло в пламени. Многие выжившие были взяты в плен и отправлены внутрь Персидской державы. Такие пленные, направленные в Вавилон и Сузы, упоминаются в одном из вавилонских документов этого времени (Дандамаев, 1985, 251). Теннес головой поплатился за свое предательство: Артаксеркс приказал его убить, считая отныне бесполезным, а Ментора, который сдал Сидон персам, не только пощадил, но и принял к себе на службу. Вскоре после восстания Ментор возглавил третий корпус персидской армии, состоящий из наемников, которыми он ранее командовал в войне против Египта (Diod., XVI, 47, 4). Другие города Финикии, узнав о катастрофе, постигшей Сидон, предпочли без дальнейшей борьбы сдаться (Diod., XVI, 41–45).

Восстание было подавлено. Арвад перестал выпускать свои деньги. Власть снова была передана Маздаю, который, как и ранее, стал чеканить сидонские монеты со своим именем (Betylon, 1980, 18, 90). Тир сохранил свои монеты (Betylon, 1980, 57), хотя и принял участие в восстании, но Артаксеркс, по-видимому, решил сохранить его автономию и противопоставить Сидону. В результате всех этих событий Тир снова, как это было несколько веков назад, выдвинулся на первое место среди финикийских городов. Однако при этом Артаксеркс, вероятно, позаботился о смене тирского царя: как раз в это время начал чеканить свою монету тирский царь Азимилк (Betylon, 1980, 58; Verkinderen, 1987, 293–294; Lemaire, 1991, 145–146). Совпадение смены царей с подавлением восстания едва ли было случайностью.

Сразу же после описываемых событий Артаксеркс двинулся против Египта и в конце концов вновь подчинил эту страну персидской власти (Diod., XVI, 46–51). Возможно, восстановив практически державу Ахеменидов в ее прежних размерах, Артаксеркс и вернул Финикии положение, предшествующее восстанию. К тому же роль Финикии и ее флота в Персидской империи была слишком велика, чтобы пренебрегать этой страной. Поэтому довольно скоро и в Арваде, и в Сидоне монархия была восстановлена, и царям этих городов было возвращено право выпускать собственную монету. Однако возвращение к прежнему положению едва ли было полным. Позже, когда Александр Македонский захватил Сидон и назначил в нем нового царя, последнему была передана область, прилегающая к самому городу (Curt. Ruf. IV, 1, 26). По-видимому, остальные территории, когда-то подчиненные сидонскому царю, не были ему возвращены (Lemaire, 1991, 146). Каков был их статус, неизвестно. Была ли часть их дана Тиру или все они были включены непосредственно в сатрапию, неизвестно. К этому времени Сидон был явно восстановлен, и в него вернулась по крайней мере часть прежних жителей. Единственным городом, который продолжал чеканить свои монеты, используя персидский эталон, был Арвад (Betylon, 1980, 78, 139). Видимо, он был больше связан с внутренними территориями Персии, и персы были в нем заинтересованы (Betylon, 1980, 78). Поэтому, возможно, этот город сохранил свои владения на материке.

В 334 г. до н. э. македонский царь Александр начал свой знаменитый поход против Персии. Для борьбы с ним персидский царь Дарий III отправил в Эгейское море флот, в который вошли и финикийские корабли (Arr. Anab. II, 14, 7). Как и во время греко-персидских войн, их эскадры возглавляли цари финикийских городов — царь Сидона Абдастарт, царь Тира Азимилк, царь Арвада Герастарт и, может быть, библский царь Эниэл. Военные действия на море и побережье шли с переменным успехом, и сам Александр, если верить Арриану (Anab. II, 17, 1), признавал, что на море господствуют персы. Но на суше Александр продолжал свой победоносный поход. После битвы при Иссе в 333 г. до н. э., в которой персидская армия, возглавляемая самим царем, была полностью разгромлена, войска Александра вступили в Финикию. Финикийские города добровольно подчинились новому завоевателю, причем сидонцы, помня о недавнем поражении и жестокостях персидского царя, ненавидели персов и сами призвали Александра (Arr. Anab. И, 15, 6). Его власть готов был признать и Тир, но впустить македонского царя в свой город тирийцы отказались. Попытка Александра захватить город силой не удалась. Началась семимесячная осада Тира, в ходе которой по приказу Александра была насыпана Дамба, соединившая остров с материком, в результате чего остров постепенно превратился в полуостров. По этой дамбе македонские войска подошли к самым стенам Тира и ворвались в город. После упорных уличных боев Тир был взят, и Александр обрушил на тирийцев жесточайшие репрессии (Arr. Anab. II, 16–24; Curt. Ruf. IV, 2–4; Diod. XVII, 40–46). Теперь вся Финикия оказалась под властью Александра Македонского.