Юлиус Велльхаузен - Арабский халифат. Золотой век ислама

Нахраван – название известного канала в районе Джуха, а также название места рядом с ним, которое точнее называется мостом Нахраван.

Точнее, прежде, чем вести о решении судей достигли Куфы. Само решение могло быть одновременным с Нахраваном или даже более ранним. Расхождение здесь вызывает только вопрос, когда Али получил известие о решении.

Место, расположенное в древнем Едоме, возможно, было выбрано из уважения к мединцам, которые имели право голоса по этому вопросу.

Абу Убайда у ат-Табари позднее рассказывает примерно то же самое о Басре.

Аль-Хиррит, напротив, представляется настоящим хариджитом. Этому противоречит весь ход событий, но это с очевидностью следует из переговоров третейского суда в изложении Абу Михнафа.

Они отнюдь не были на стороне Муавии с самого начала. Усманид не просто означает Омейяд. В Куфе тоже были такие, кто, имея усманидские убеждения, все же не принадлежал к сирийской партии, но занимал в некотором роде нейтральную позицию, примерно как Абу Муса.

Он называет его Хузайфа, хотя, по его словам, его отец не назывался отцом Хузайфы и племянником Муавии, хотя на самом деле он был не его племянником, а его матери.

Аль-Масуди называет это место Кум-Шарик. Это путаница.

Абу Машар и аль-Вакиди говорят, что даже сам Муавия выступил в поход в 39 году от хиджры, но дошел только до Евфрата и повернул назад.

Слово, которое не понимает Нельдеке, рядом с сршуби;, – это кореец, призывы, от которого, вероятно, происходит сирийское яаПеБ (шумно приветствовать).

Нельзя отрицать, что и Муавия, и Амр вызывали возмущение, но они были выбраны наобум, как будто для того, чтобы вписать их в эту версию.

В некоторых местах у ат-Табари встречаются расхождения в этих двух версиях. Например, в одном месте указано, что 40 тысяч человек – это не шурта, а вся армия. По аз-Зухри, Кайс, как и Ибн Аббас, командовал целой армией.

Согласно Сайфу, доверенным лицом Али в Медине уже был Абдуллах ибн Аббас, который всегда давал ему правильные советы, но не всегда добивался их выполнения. Затем он стал наместником Басры и в качестве такового прислал подкрепления Али. По словам Абу Михнафа, он отличился в Сиффине и командовал левым флангом иракского войска. Али хотел, чтобы он участвовал в третейском суде, и, несмотря на попытки ему помешать, отправил его в Думу и переписывался только с ним, игнорируя при этом Абу Мусу. Но, согласно Абу Машару и аль-Якуби, он возглавлял хадж в 36 году от хиджры (как и в 35-м) и потому, конечно, не мог участвовать в битве при Сиффине. Это руководство празднованием не устраивает аль-Мадаини, и он предпочитает утверждать, что, по Абу Машару, Абдуллах никогда не совершал паломничества при жизни Али. В 38 году он отправился из Басры к Али в Куфу, чтобы своим присутствием утешить своего дорогого друга в горе из-за потери Египта. В Басру он вернулся лишь после того, как его застали беспорядки в Фарсе, и он отправил в Фарс Зияда. Так рассказывает аль-Мадаини. Рассказ Абу Михнафа отличается. По его словам, Абдуллах утешил Али письмом из Басры и Али, а не он послал Зияда в Фарс. Он снова появляется на сцене, когда Муавия хочет заставить глав мединской аристократии принести клятву верности его сыну Язиду. Согласно аль-Мадаини, пять человек отказались ему поклониться, среди которых был и Абдуллах ибн Аббас. Но это героическое противодействие тирану не принесло результата. Должно быть, он с горечью почувствовал, что Муавия и Язид не обратили на него никакого внимания. Точно так же в данном случае его игнорируют и большинство передатчиков преданий.

«Спасение» государственных денег считалось не таким уж плохим поступком, потому что это было вполне обычным делом, но вот переговоры с Муавией, с другой стороны, были непростительны.

Когда Мухаммед осадил Таиф в 8 году от хиджры, Уйайна аль-Фазари присоединился к его армии, надеясь, что, когда город будет взят, он возьмет себе в жены пленницу, чтобы родить умного сына, поскольку сам не мог передать ему ума.

Маркварт считает, что следует читать Абаркубад или Абазкубад.

Подобное отношение разделяли и многие другие наместники того периода: Ибн Амир, аль-Валид ибн Утба, Нуман ибн Башир и Бабба.

Ибн Амир был тестем сына Муавии Язида.

Эта история на самом деле легенда, но она не нуждается в улучшении в пересказе Мюллера, который говорит, что сыновья Зияда подняли восстание в Басре и были арестованы за это; для этого они были слишком юны.

Бог в теократии означает государство.

«Муавия перенес главную государственную казну (из Куфы) в Дамаск и поднял пенсион для сирийцев и опустил его для иракцев» (Феофан).

Они хвалились, что давно живут в Сирии, а не явились туда недавно, как Омейяды.

Наиля тоже была кальбиткой, и, возможно, месть за Усмана бросила кальбитов в объятия Муавии.

Так называет его Феофан. Впоследствии это наименование, утратив всякую правомерность, перешло даже на халифов-Аббасидов. У Феофана появляется странный титул ο δευτερος άδελφός, второй брат. Управитель царя Набатеи назывался его братом, а некоторые высокопоставленные сановники Селевкидов назывались их двоюродными братьями. Если было больше одного такого брата, мог быть установлен порядок правопреемства.

Поэт аль-Кумайт ибн Зайд бежал от ярости халифа Хишама на могилу Муавии.

Но здесь событие относится к 59 году от хиджры.

Пятым добавлен Ибн Аббас, потому что о нем, конечно, нельзя было умолчать; аль-Мадаини – верный сторонник благословенной династии.

Сам он и остальные были простыми арабами из бедуинских племен; ансары и мухаджиры, коренные жители, и курайшиты, переселившиеся в Медину, – это два класса исламской знати.

Сириец Хусейн вел переговоры с Ибн аз-Зубайром в святилище, и, когда голуби подлетели к его коню, он позаботился о том, чтобы конь на них не наступил. Тогда Ибн аз-Зубайр сказал: «Ты не хочешь навредить голубю, но готов убивать мусульман».

Существует вариант рассказа с обезьянами.

Как обычно, они в основном были кальбитами; вождь племени кайс Зуфар ибн аль-Харис сражался против них на стороне Ибн аз-Зубайра.