Коллектив авторов История - Россия в мировой истории [Учебное пособие]

заключается в позволении делать то, что не запрещено законом. Для того же,

чтобы законы не посягали на естественные права граждан и не были порождены

капризом деспота, необходимо реальное разделение власти на законодательную,

исполнительную и судебную. Екатерина стремится доказать, что и в

самодержавной монархии могут торжествовать законность и правосудие. Она

гарантирует дворянству его собственность, заявляя, что отписывать имения на

государя можно только в случае самых тяжелых преступлений, и то не родовые,

а приобретенные имения. Не забывает она и собственности буржуазной, особое

покровительство при этом обещает банкам, относя их "к установлениям святости

причастным" и. "не зависящим от правительства…".

Таким образом, в противоположность Монтескье Екатерина стремилась

доказать, что в самодержавном государстве могут быть обеспечены "вольность",

безопасность личности, собственности и защита законами "всех граждан".

Однако это построение Екатерины насквозь искусственно и фальшиво, так как

все сформулированные ею гарантии и самоограничения самодержавной власти были

обеспечены только словом абсолютного монарха, который, будучи неограниченным

властелином, мог в любое время совершить крутой поворот и издать законы,

отменяющие все эти принципы. Как известно, так и случилось. Объявляя в

"Наказе", что издание даже "весьма язвительных" книг не является

преступлением, Екатерина осудила Радищева за выпуск знаменитого "Путешествия

из Петербурга в Москву". Провозгласив веротерпимость, она преследовала

масонов.

Екатерининский "Наказ" — декларация именно "просвещенного абсолютизма".

Отсюда внимание к развитию земледелия, "ободрения" торговли и

промышленности, попытка внести начало законности в управление и осуществить

отделение суда от администрации. Отсюда же постановка вопроса о просвещении

и воспитании, веротерпимости, об определении понятия преступления и цели

наказания, об отмене пыток и смягчении карательных санкций, отсюда же

попытки поднять вопрос о некотором ограничении крепостного права, мешавшего

развитию производительных сил и "размножению народа".

Выдвижение на очередь вопроса о некотором смягчении крепостного права

объяснялось не "лицемерием" Екатерины, а реальной опасностью крестьянского

восстания. "Положение крестьян, — писала она генерал-прокурору Вяземскому, -

таково критическое, что, кроме как тишиной и человеколюбивыми учреждениями,

бунта их ничем избегнуть невозможно. А если мы не согласимся на уменьшение

жесткости и умерение крестьянам нетерпимого их положения, то и против нашей

воли сами оную волю возмут рано или поздно". Однако под давлением

крепостнического дворянства Екатерина "помарала" соответствующие пункты

"Наказа" и стала на путь еще большего усиления и расширения крепостного

права. Власть помещиков над крестьянами была увеличена, крестьянам под

страхом вечной каторги было запрещено даже подавать жалобы на своих

помещиков, крестьянские волнения и восстания подавлялись со звериной

жестокостью.

За время работы Законодательной Комиссии (июль 1767 — конец 1768 гг.)

был собран, подготовлен и обсужден большой материал (более 1500 документов).

Практическое обсуждение "Наказа" Екатерины, дебаты депутатов на

заседаниях Законодательной Комиссии 1767 г. выявили самые серьезные

разногласия, вызванные своекорыстными групповыми интересами, борьбой за

расширение привилегий отдельных сословий.

В конце 1768 г. императрица, воспользовавшись начавшейся войной с

Турцией, распустила Законодательную Комиссию.

Таким образом, Екатерина II попыталась осуществить самый масштабный для

своего времени эксперимент по "внедрению" социальной теории (как выяснилось

позднее, утопической) в практику государственной жизни России. Ее "Наказ"

есть не что иное, как ответ оппозиционным группировкам дворянства и новое

еще более полное провозглашение незыблемости самодержавной власти.

Во второй половине XVIII века именно с крепостническим помещичьим

хозяйством и его потребностями (прежде всего, производством хлеба и других

аграрных продуктов на продажу, в том числе на экспорт) были связаны

перспективные социально-экономические тенденции всей хозяйственной жизни

страны.

Развитие деревни во второй половине XVIII века носило, в целом,

экстенсивный характер, нашедший свое выражение в освоении южноукраинских и

казахстанских степей, прикавказья и приуралья. Расширение торговли хлебом,

последовавшее за указом 1763 г., разрешившим продажу хлеба за границу,

принесло помещикам значительный доход, усилило эксплуатацию крестьян и еще

больше углубило трещину в традиционном фундаменте феодальной экономики.

В связи с развитием товарно-денежных отношений русские помещики

начинают усиленно интересоваться предпринимательством. Они заводят в своих

вотчинах суконные и другие мануфактуры. В 1765 г. помещики основали в

Петербурге "Вольно-экономическое общество". Это общество выпускало

специальный журнал, в котором печатались статьи по разнообразным вопросам

сельского хозяйства и агрономии.

Активнее, чем сельское хозяйство, развивалась российская промышленность

(тариф 1766 г. охранял ее интересы). В 1775 г. в России была объявлена

свобода организации промышленных предприятий. Число предприятий стало быстро

расти. Если в середине XVIII столетия в России насчитывалось 600 мануфактур,

то в конце его — 1200. Только на Урале было построено 90 новых заводов.

Быстрый рост производства объяснялся растущим спросом со стороны казны и

большими возможностями экспорта: русское парусное полотно и железо охотно

покупали в европейских странах. Росло число наемных рабочих: с 220 тыс. в

начале 1760-х гг. до 420 тыс. в конце XVIII века.

Однако крепостнические, в своей основе, методы и формы эксплуатации

рабочих, отсутствие средств на модернизацию производства, государственная

монополия в металлургии привели к тому, что в конце века наметилось явное

отставание российской промышленности от европейской.

В середине XVIII века российская хозяйственная жизнь, а с нею и все

русское общество претерпели глобальную революцию цен, подобно той, что на

рубеже XVI–XVII вв. затронула основные страны и рынок Европы. Процесс был

многоликий, болезненный и с весьма разнообразными последствиями. Он затронул

не только формы регулирования хозяйственного сбыта, но и повседневную жизнь

всех сословий, равно как и правительственную политику. В несколько раз