Кирилл Бабаев - История человечества в великих документах

«Среди того, чего должен остерегаться государь, находятся ненависть и презрение; щедрость же приводит и к тому и к другому».

Политический пиар, основу власти любого правительства наших дней, тоже изобрёл Макиавелли. Для правителя главное – не быть добродетельным, а казаться таковым, используя все доступные средства массовой информации. Достижения государь должен приписывать себе, а ошибки сваливать на своих скудоумных, проворовавшихся чиновников, а ещё лучше на парламент, который, собственно, ради этого и создаётся. Модель политического устройства «президент – парламент – телевизор» станет в Европе, а затем и во всём мире универсальной, и нам с вами за примерами точно никуда не нужно ходить.

«Государь должен позаботиться о том, чтобы… видящим и слышащим его казалось, что он весь – воплощение милосердия, верности, прямодушия, человечности и благочестия. И нет ничего полезнее, чем видимость обладания этим последним качеством».

Полистав Макиавелли, внимательный читатель найдёт у него предсказаний будущего ничуть не меньше, чем у Нострадамуса, и легко убедится, что его советами пользовались не только европейские, но и наши российские правители. Вот эта фраза явно попалась на глаза В. И. Ленину:

«Желающий создать республику там, где имеется большое количество дворян, не сумеет осуществить свой замысел, не уничтожив предварительно всех их до единого»,

а вот это наверняка отчеркнул своим карандашом товарищ Сталин, прежде чем перебить всех, кто помог ему подняться:

«Кто делает другого могущественным, тот погибает, ведь наделять могуществом можно с помощью либо силы, либо умения плести интриги, а оба этих качества вызывают подозрение у ставших могущественными людей».

К сожалению, некоторые принципы Макиавелли не попали на российскую почву. Это прежде всего касается права частной собственности и личной свободы, которые даже для него, прожжённого циника, остались каменной скалой. Уничтожать их немыслимо, они неприкасаемы, их следует осторожно обходить. Это «материальные скрепы» европейского общества, которые наощупь будут попрочнее некоторых «духовных»:

«Можно быть грозным и в то же время не быть ненавистным. Для этого достаточно воздерживаться от посягательств на имущество своих подданных и сограждан и на их женщин… Самое главное – нельзя покушаться на чужое добро, ибо люди скорее позабудут о смерти отца, чем об утрате наследства».

Книга Макиавелли уже в XVI веке ляжет на столы европейских правителей. Она станет основой политического искусства и окажет определяющее влияние на целый ряд научных дисциплин. Социолог Макс Вебер и автор теории менеджмента Герберт Саймон, как и многие другие знаменитые западные мыслители, – тоже дети «Государя», не говоря уже о целой армии политологов нашей современности. Сегодняшнего политика от политолога отличает разве что то, декларирует ли он принципы Макиавелли вслух или использует их без лишней огласки – в любом случае миллионы людей, занятых в политической жизни или государственном управлении, живут ими повседневно. Они кажутся нам естественными: однако давайте снимем шляпу перед человеком, который не побоялся сформулировать их пять веков назад, в совершенно иных реалиях, навсегда став отцом современной политики.

«Один из нынешних государей, которого воздержусь назвать, только и делает, что проповедует мир и верность, на деле же тому и другому злейший враг; но если бы он последовал тому, что проповедует, то давно лишился бы и могущества, и государства».

• Реформация в Европе

• рождение капитализма

• начало Нового времени

Пламя обычно разгорается из искры, но на этот раз всё с пламени и началось. Документ, о котором пойдёт речь в этой главе, изменил историю человечества не потому, что был создан, а потому, что был уничтожен: если точнее, сгорел, брошенный в костёр рукой революционера. Вместе с ним весело горели все Средние века, феодальная Европа и вековое могущество римских пап, а искрами его оказались капитализм, светское государство и Новое время. Речь пойдёт об указе папы Льва X, и бросил его в огонь августинский монах из немецкого Виттенберга по имени Мартин Лютер.

Историю Реформации обычно начинают с 95 тезисов «Диспута о силе индульгенций», который Лютер то ли прибил, то ли не прибивал к дверям виттенбергской церкви 31 октября 1517 года. Однако, вопреки распространённому мнению, Лютер в своих тезисах не нападал на папу и вообще не помышлял ни о какой реформе. Он всего лишь увещевал Льва X как своего верховного руководителя прекратить торговлю отпущениями грехов, которая давно возмущала интеллигенцию по всей Европе. Лев X был скорее дельцом, нежели пастырем (он стал папой, не будучи даже священником), и вскоре после своего избрания он запустил по Европе очередной краудфандинг по продаже индульгенций – на этот раз на строительство знаменитого собора Святого Петра в Риме (должно быть, литой девиз «Пожертвуйте на строительство храма» родился именно тогда). Торговцы безгрешием пользовались специальной папской таксой, где указывалось, что убийце брата, сестры, отца или матери прощение греха будет стоить 17 ливров, а священник, изнасиловавший девственницу, может искупить грех всего-то за 2,4 ливра. Это безумие стало последней каплей для добропорядочных немецких бюргеров, и Лютер убеждал папу отменить его:

«Надеяться, что папские отпущения таковы, что могут простить грех человеку, даже если он, предполагая невозможное, обесчестит Матерь Божию, – значит, лишиться разума».

Основные догматические различия католицизма и протестантизма

Церковь отреагировала в стиле «Разговорчики в строю!» Декларация Лютера о том, что прощение грехов возможно только в результате раскаяния человека перед Богом, в Риме поняли правильно. Раз человек может общаться с Христом напрямую, а нужен ли ему посредник в виде католической церкви с её постоянным вымогательством денег? Выходит, Лютер покушался на самое святое – церковные доходы:

«Почему папа, который ныне богаче, чем богатейший Крез, возводит этот храм святого Петра охотнее не на свои деньги, но на деньги нищих верующих?»

Вначале церковь пыталась давить на Лютера, но с религиозными фанатиками такое не проходит – это его только раззадорило. Каждая угроза со стороны Рима приводила только к новым претензиям виттенбергского монаха к католической церкви. Булла «Восстань, Господи!» была подписана папой 15 июня 1520 г. и стала последней каплей керосина для костра Реформации. Папская канцелярия не придумала ничего лучше, чем перечислить в столбик все основные тезисы Лютера, ещё больше способствуя их популярности в Германии: