Кирилл Бабаев - История человечества в великих документах

Бывают эпохи, когда основным принципом изучения истории является не достоверность, а «национальные интересы», то есть интересы власти – это был как раз такой случай. Автора «Сказания» не смущали ни сказочность излагаемых событий, ни отсутствие каких-либо исторических сведений о Прусе и о дарах Константина, ни татарское происхождение шапки Мономаха, ни даже тот факт, что император Константин умер, когда Владимиру Всеволодовичу не исполнилось ещё и двух лет. Короче, оба они здорово удивились бы, прочтя этот текст.

Зато момент его появления оказался весьма подходящим для претензий Москвы на вселенскую власть от Рима и Византии. В 1453 г. Византийская империя, которую христианская Русь всегда считала своей духовной матерью, была уничтожена турками, и московские князья Василий Тёмный и его сын Иван III впервые принялись робко именовать себя царями (хотя официально венчается на царство только их (пра)внук Иван Грозный в 1547 г.). Вскоре Иван Васильевич взял в жёны племянницу последнего византийского императора Софью Палеолог, заявив таким образом о преемственности императорской власти. А в 1480 г. Москва окончательно прекратила признавать власть ордынского хана, которого на Руси также именовали царём. В глазах всего русского народа царский трон окончательно освободился, и эту вакансию с удовольствием занял великий князь Московский. Как ни странно, Запад вовсю поддержал царские замашки московских князей, пытаясь тем самым стравить Москву с турками и отвлечь последних от завоеваний в Европе.

Отрывок из «Сказания» на Мономаховом троне в Успенском соборе Кремля

Концепцию богоизбранности и исключительности России окончательно оформил монах Филофей Псковский, красиво подавший её в письмах великому князю Василию III и его псковскому наместнику. Филофей придумал гениальную доктрину «трёх Римов», трёх мировых империй (имеются в виду не собственно города, а государства): первый Рим пал под ударами германцев, второй – Константинополь – захватили турки, и по праву наследования власти Константина Мономаха Третьим Римом становится Москва. Чеканная формула Филофея станет вечным знаменем русского экспансионизма:

«Вся христианская царства приидоша в конец и снидошася во едино царство нашего государя…: два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти… Рим – весь мир».

Письма Филофея наряду со «Сказанием о князьях Владимирских» лягут в основу русской государственности. Двуглавый орёл, известный символ власти как в Византии, так и в Золотой Орде, станет гербом государства, претендующего на власть во всех частях света. Вскоре Москва объявит о претензиях на главенство в православном мире: в 1589 г. здесь будет помазан первый патриарх всея Руси, и его византийский коллега лично подпишет признание Москвы Третьим Римом, передавая символическую вселенскую власть от Римской империи Российскому царству. Теми, для кого лишь одна православная вера является истинной, русский царь будет восприниматься как единственный избранный богом владыка мира, покровитель всех «настоящих» христиан. Эти мессианские идеи чрезвычайно укрепятся в русской культуре и народном сознании, особенно после победы над Наполеоном в 1812 году. В советскую эпоху «Третий Рим» поменяет риторику, но лишь незначительно – «истинный крест» сменится на «дело мира», но нести его народам Иосиф Сталин будет столь же активно, как и Иван III.

Сегодня мы в очередной раз переживаем переоценку всех ценностей, но избранность и исключительная судьба нашей Родины как главная духовная скрепа не подлежат сомнению. В нас по-прежнему живо «Сказание о князьях владимирских», и старец Филофей по-прежнему говорит с нами начиная с первого школьного урока и заканчивая каждым выпуском теленовостей:

Мы – особенные. Значит, мы – победим.

• первое кругосветное плавание

• открытие пути из Атлантики в Тихий океан

• доказательство шарообразности планеты

В 1506 г. умер Христофор Колумб, тщетно обещавший испанской короне западный путь к сокровищам Индии. Вместо Индии в руках Испании оказался огромный американский континент, с которым непонятно что было делать. И это в то время, когда португальцы один за другим открывали в Азии новые острова и свозили в Лиссабон тонны пахучих специй, переливающихся тканей и драгоценностей, вовсю осваивали торговлю рабами. Проблема поиска собственного пути в Индию оставалась головной болью для испанцев.

Шанс забрезжил в 1513 г., когда конкистадор Васко Нуньес де Бальбоа, путешествуя по новооткрытым землям Панамы, неожиданно увидел с холма безбрежный простор Тихого океана. Раз есть океан, оставалось только найти в него проход, преодолев Америку, и именно это предложил испанским королям Фернан Магальянш (Магеллан), путешествие которого открыло нечто значительно более важное, чем пряности: земной шар.

Основным источником информации о первом в истории кругосветном плавании является дневник Антонио Пигафетты, одного из соратников Магеллана. В отличие от самого адмирала, Пигафетта успешно вернулся домой. Труд его довольно скучен, в нём почти нет ни экшена, ни триллера, ни юмора, ни даже обнажённой женщины, без которых сегодня книгу не продать, и тем не менее он приобрёл всемирную известность и стал памятником одному из самых героических поступков за всю историю человечества.

Смелость Магеллана объяснялась тремя козырями в кармане его камзола. Во-первых, на Молуккских островах, в конечной точке его путешествия, проживал его друг, который и уверил его, что достичь их ближе через Америку, нежели вокруг Африки. Во-вторых, Магеллан обладал какой-то ныне утраченной картой, где уже был обозначен проход из Атлантического в Тихий океан. И наконец, у Магеллана был свой штатный астроном Руй Фалейру, который с цифрами в руках убеждал его, что от Америки до Азии он доберётся в считаные недели. Все три подсказки оказались ошибочными.

Сначала подвела карта. Пигафетта пишет об этом кратко и скучно:

«Это место носит название мыса Св. Марии. Одно время полагали, что отсюда можно выйти в Южное, то есть Полуденное, море, но ничего дальше не было когда-либо открыто. Теперь это название присвоено не мысу, а реке с устьем шириною 17 лиг».

Карта Пигафетты (юг сверху)

А мы попробуем разглядеть за этими хладнокровными строками настроение мореплавателя, который только что выяснил, что обещанный его чудесной картой пролив на самом деле является устьем огромной реки (ныне Ла-Плата). За его спиной вечно недовольная команда, скудеющие запасы еды, капитаны кораблей, с которыми не сложились отношения (большинство их было испанцами, а он португалец), а впереди – полная неопределённость, безлюдное побережье и отсутствие каких-либо ориентиров. Адмирал двинулся вперёд, и, хотя ему суждено было пройти через бунт офицеров, голодную зиму и гибель одного корабля, 28 ноября 1520 г. Магеллан, пройдя по одноимённому проливу (сам он назвал его проливом Всех Святых), впервые в истории мореплавания вышел из Атлантического в Тихий океан.