Майкл Грант - Греческий мир в доклассическую эпоху

Что касается предшественников самого Эпихарма, здесь трудно что-либо сказать, потому что он использовал целый арсенал различных стилей и интонаций (а также размеров). Разумеется, здесь затрагиваются эпические темы, а его похабное изображение Геракла, вероятно, отчасти восходило к более ранним дорийско-сицилийским мимам и шуточным сценкам; Эпихарм и сам ссылается на опыт Аристоксена Селинунтского, который унаследовал подобные традиции от ме-гарян. Он также с удовольствием сочинял назидательные эпиграммы (позднее собранные воедино, наряду с позднейшими подделками). Они свидетельствуют о склонности Эпихарма к философии. Так, он соглашается с утверждением Гераклита о существовании вечного мирового порядка, — а Плутарх упоминал о том, что Эпихарм обратился в пифагорейство 4, хотя, быть может, это лишь домыслы.

Эвбейский город Халкида, сыгравший ведущую роль в основании торговых эмпориев в Питекуссах (ок. 775/770 4г. до н. э.) и Кумах (ок. 750 г. до н. э.) в Кампании (в последнем случае, эмпорий лет двадцать спустя превратился в полноценную колонию), — с той же энергией и с тем же успехом выводил поселения и на Сицилии. Собственно, хал-кидский Наксос на восточном побережье считался первой греческой колонией на этом острове (734 г. до н. э.), возникшей чуть раньше Сиракуз.

Поэтому неудивительно, что примерно в те же годы Халкида смело взялась и за колонизацию берегов несравненного в стратегическом отношении Сицилийского пролива, отделявшего остров от Италии. Именно там была основана Занкла (позднее Мессана, а ныне Мессина) — на месте прежнего поселения, восходившего к бронзовому веку (и более древней эпохе). Как позволяют установить археологические данные, город был основан в течение десятилетия между 730 и 720 гг. до н. э., — хотя при жизни следующих поколений его основание возводилось — из патриотических соображений — к еще более старинным временам и даже приписывалось мифической нимфе Пелории. В честь нее были названы Пело-рийскими горы, примыкавшие с одной стороны к здешней узкой равнине; а по другую сторону равнины тянулась длинная изогнутая коса, или песчаная гряда, носившая имя той же нимфы. Форма этой естественной отмели и дала Занкле ее название — от слова ^осук&оу, означавшего «серп» на языке сикулов, которых колонисты изгнали из родных мест.

Согласно Фукидиду 44, этими колонистами были греческие разбойники (халкидского или иного эвбейского происхождения) из Кум, к которым присоединились другие переселенцы из тех же эвбейских городов. Колонизацию возглавили Пе-риер из Кум и Кратемен из Халкиды. Сохранившиеся участки первоначальной колонии — различимые у точки, где «серп» смыкается с основной частью суши, — говорят о неожиданно крупном размахе этого поселения. На краю самой Пелорий-ской косы были обнаружены развалины храма VIII или VII века до н. э..

Кому был посвящен этот храм, неизвестно, — но монета, выпускавшаяся в городе (ее чеканка началась не раньше конца VI века до н. э.), ясно говорит о том, что здешними главными божествами были Пан и Посейдон. Монеты увековечили также местного героя и легендарного правителя — Эолова сына Феремона. Кроме того, на них изображался вооруженный бог Адран, чей культ вершиться в храме на западных склонах горы Этны (возле сикульского поселения Адран [ныне Адерно], в пределах огороженного святилища, где содержалось более тысячи собак-поводырей). Нимфа-основательница, Пелория, тоже была удостоена изображения на местных деньгах. На отмели, носившей ее имя, имелось три вулканических озера, немало способствовавшие процветанию Занклы, ибо в их водах в изобилии водилась рыба (а по их берегам летала и бегала разная дичь). Это было весьма благоприятное обстоятельство, так как город не отличался избытком территории. Главным же источником мощи и богат-ства Занклы стало его ключевое положение у самой узкой части пролива: властители города контролировали все мимоходные суда и взимали пошлины.

Занкла также основала два единственных греческих города на северном побережье Сицилии. Вначале она выслала колонистов в плодородные Милы (Милаццо; ок. 717/716 г. до н. э.), дабы восполнить таким образом собственный недостаток в пригодной для обработки земле. Затем другая группа колонистов была отряжена еще дальше на запад, где они и основали Гимеру (Имера; ок. 648 г. до н. э.). Здесь тоже имелись плодородные земли, к тому же отсюда открывались пути к торговле как с внутренними областями острова, лежавшими за долиной реки Гимерас, так и с элимийцами и финикийцами, населявшими дальний запад. Гимера превратилась в крайний греческий аванпост на севере Сицилии, — каким на юге был Селинунт (раздел 5, ниже).

Фукидид писал, что здешние места заселили халкидяне из Занклы, связанные с Милетидами — родом, изгнанным из Сиракуз, — и что здешние жители говорили на смеси дорийского и халкидского наречий, а обычаи и законы блюли халкид-ские 45. С другой стороны, Страбон называет основателями Ги-меры занклеян из Мил 46. Возможно, род Милетидов получил свое имя от Мил, где они прожили некоторое время после изгнания из Сиракуз, прежде чем переселиться в Гимеру.

Гимера же, как показали недавние раскопки, состояла из укрепленного верхнего города на холмной кромке, возвышавшейся над устьем реки Гимерас, — и из нижнего города, простиравшегося у речного рукава и бухты. Если даже традиция, приписывавшая основание Регия (города по ту сторону Сицилийского пролива, напротив) Занкле, анахронична, то, вероятно, другой занклейской колонией было небольшое греческое поселение — Матавр, или Метавр {ок. 650 г.? до н. э.), лежавший чуть выше по Тирренскому побережью; на это указывает Солин 47, хотя имеются и свидетельства того, что (как уже говорилось в разделе 2) к его основанию были причастны Локры Эпизефирийские — очевидно, столетием ранее.

Эту связь между Матавром и Занклой, видимо, подтверждает и предание, гласившее, что именно первый город был родиной поэта Стесихора, — хотя впоследствии он жил — когда не был занят странствиями (посетив Спарту, а изгнанником побывав в Аркадии) — в другой занклейской колонии, Гихересе. Вероятно, родился он в третьей четверти VII века до н. э., а умер, в преклонных летах, в середине VI века до н. э. Имя-прозвище, под которым он прославился, означало «устроитель хоров», — прежде же он носил имя Тисий.

Хотя до нашего времени сохранились лишь фрагменты Стесихоровых сочинений, в древности он пользовался широчайшей славой во всем греческом мире и считался одной из виднейших личностей, повлиявших на становление лирической поэзии. Более того, именно он «нанес» западные земли на греческую культурную карту — и отныне западные греки, перестав казаться просто захватчиками чужих просторов, осевшими по каким-то диким «медвежьим углам», заявили о своем полноправном участии — а в чем-то даже о главенстве — в великой эллинской традиции. Стесихор чтился как непререкаемый авторитет в области неохватной греческой мифологии, и многочисленным критикам было что сказать о поэте. Дионисий Галикарнасский хвалил за благородство избранные им сюжеты и обрисованные характеры; Квинтилиан тоже восхищался той dignitas — нравственным совершенством, — которой были облечены его герои и героини, и называл его преемником эпических поэтов, чьи мифы и легенды Стесихор продолжал всячески расцвечивать, перелагая героическое повествование на чарующий музыкальный язык лирических размеров 4^. Собственно, большинство его сюжетов было заимствовано из «дополнений» к «Илиаде» и «Одиссее», известных под общим названием «эпического цикла» (или «киклических» поэм). Он и сам дополнил этот цикл, сочинив «Разрушение Трои» Ολιου πέρσις), куда вошел рассказ о деревянном коне, сооруженном Эпеем. Кроме того, он стал одним из авторов «Возвращений» (Νόστοι) — поэмы о возвращении греческих героев с Троянской войны.