Игорь Бунич - Влекомые Роком. Невероятная победа

Ямамото рассмеялся и сказал:

— О, это будет сильный здоровый мальчик. Но все матримониальные вопросы зависят от помолвки и свадьбы. Не сорвите их.

— Не сорвать их? Вы имеет в виду переговоры? — переспросил Курусу, снова переходя на открытый текст, — Что я говорю? — добавил он с ужасом.

Затем посол облегченно рассмеялся и сказал, — Хорошо. Я сделаю что смогу. Помолчав, Курусу добавил, — Пожалуйста, внимательно прочитайте то, что сегодня сказала мисс Кимико, о чем я сообщил телеграммой. Они хотят продолжить обсуждение помолвки и свадьбы. Между тем, здесь чувствуется сильное возбуждение, связанное с ожиданием рождения ребенка. Главное, чтобы Токугава (Японская армия) не закусил удила. Он собирается это сделать? — Курусу нервно засмеялся, — Вот почему я сомневаюсь в том, что смогу что-либо сделать.

Ямамото ответил, что ничего страшного не произойдет, но добавил:

— Мы не можем продать гору (Мы не можем пойти на уступки).

— Конечно, — подтвердил Курусу. — Я все знаю, и все прекрасно понимаю. Эти вопросы уже больше не обсуждаются.

— Ладно, — сказал Ямамото, — гору продать нельзя, но мы дадим вам ответ телеграммой.

— Имейте в виду, — предупредил Курусу, мисс Кимико уедет завтра из города, а вернется только в среду.

— Но я смею надеяться, — ответил Ямамото. — что вы сделаете все самым лучшим образом?

— О да. Конечно, я сделаю все самым лучшим образом, — заверил Курусу. — И Номура также сделает все возможное.

Ямамото осведомился: было ли в сегодняшней беседе с мисс Кимико что-либо интересное?

— Нет, — ответил Курусу, — ничего особенно интересного, исключая то, что теперь уже совершенно ясно, что южное направление… ой! — Курусу запнулся, поскольку снова перешел на открытый текст. — Юг, — продолжил он после паузы, — Юг, южный вопрос имеет очень большое значение.

— Понимаю, — вздохнул Ямамото. — Ладно, прощайте.

— До свиданья, — завершил разговор Курусу.

На следующий день служба «Мэджик» добыла еще более важную информацию из перехваченной радиограммы, посланной из Токио генеральному консулу Кита в Гонолулу:

«…В случае чрезвычайной обстановки (угрозы разрыва дипломатических отношений) и прерывания международных коммуникаций, следующее предупреждение будет передано по-японски на коротких волнах в тексте ежедневной сводки погоды:

1. В случае опасности разрыва японо-американских отношений:

«ВОСТОЧНЫЙ ВЕТЕР, ДОЖДЬ» («Хигаши но казе»).

2. Японо-советстких отношений: «СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР, ЯСНО» («Кита но казе кумори»).

3. Японо-британских отношений: «ЗАПАДНЫЙ ВЕТЕР, ЯСНО» («Ниши но казе харе»).

Сигнал будет дан в середине или в конце ежедневной сводки погоды. Каждая фраза будет повторена дважды. По получении этого сигнала, пожалуйста, уничтожьте секретные документы, шифры и шифровальные машины…»

Сообщение о «коде ветров» вызвало сильную суматоху в Вашингтоне. Встревоженные офицеры разведки установили круглосуточный пост радиоперехвата японских прогнозов погоды. Весь приоритет теперь был отдан радиограммам, поступающим из Японии. А между тем, радиограммы, поступающие в Японию из США, в частности, разведывательные донесения Есикава, копились непереведенными, хотя по ним можно было легко понять, что японцы готовят нападение на Перл-Харбор.

В то же утро — 28 ноября — военный министр Стимсон ворвался в спальню президента Рузвельта, обнаружив того еще в постели. Стимсон доставил новые данные о движении японских войсковых конвоев в южном направлении и предложил атаковать их «летающими крепостями В-17», базирующимися на филиппинских аэродромах. Но Рузвельт не поддался панике.

Созванный через несколько часов Военным совет пришел к заключению, что пока не следуем применять никаких «резких» контрмер. Японию нужно только предупредить, что «мы будем сражаться», если японские войска достигнут «конкретной точки». Было также решено, что Президент направит личное послание Императору Японии, выразив в нем свое стремление к миру и предупредивего о неизбежности войны, если Япония будет упорствовать в своей агрессивной политике.

Император Японии был восприимчивым человеком. Он собрал во дворце бывших премьер-министров — принц Коноэ был восьмым, — которые, не будучи вовлеченными в принятие предыдущих решений, могли иметь более объективную точку зрения. Маркиз Кидо хотел, чтобы на совещании присутствовал и действующий премьер, но генерал Тодзио отказался, мотивируя это тем, что собрание бывших премьеров — «Джушин» — не является конституционным.

Но компромисс был достигнут: премьер и нынешние министры встретятся с Его Величеством на следующий день и выскажут свое мнение.

На следующее утро, 29 ноября, в 09:39 в императорском дворце собрались: премьер-министр Тодзио, четыре министра его кабинета и Председатель Тайного Совета Хара. Это скорее было не совещание, а неформальная дискуссия в Высочайшем присутствии. Председателя собрания не было, никаких решений принимать не предполагалось. Барон Рейдзиро Вакацуки, давний оппонент милитаристов, хотел бы узнать, когда и по какой причине установлен последний срок для ведения переговоров.

— Означает ли это, что уже не существует никакой возможности продолжить переговоры?

Министр иностранных дел Того заметил, что «переговоры себя исчерпали», а премьер Тодзио сказал, что «надежды на дипломатию тают».

— Значит, — продолжал допытываться Вакацуки, — мы прекращаем переговоры и начинаем войну?

— До сегодняшнего дня мы делали все, что могли, чтобы достичь дипломатического решения, — сказал Тодзио. — Мы действовали осторожно и осмотрительно. Теперь единственным достойным выходом из создавшегося положения являются военные действия. Мне кажется, что это благородно и справедливо.

Однако, эти слова не удовлетворили барона Вакацуки. Подобно маркизу Кидо, он считал, что любые невзгоды и унижения для Японии будут лучше, чем война.

— Если мы еще потянем с началом войны, — заметил генерал Судзуки, — у нас не будет ни единого шанса ее выиграть.

Эта реплика породила столько вопросов от Вакацуки, что Тодзио нетерпеливо перебил барона:

— Пожалуйста, поверьте в то, что мы говорим. Мы способны оккупировать всю Юго-Восточную Азию и взять там вполне достаточно нефти. В течение трех лет мы можем постепенно увеличить сферу нашего влияния и соответственно объем промышленного производства.

В дискуссию вступил адмирал Кейсуке Окада:

— Я что-то ничего не понял из того, о чем вы здесь говорите. Каково будет наше отношение к Европейской войне, например?

— Мы будем сражаться рука об руку с Германией и Италией, с которыми мы связаны договором, — ответил Тодзио. — Стратегическая необходимость диктует наше наступление на запад, чтобы соединиться с армией Гитлера. Мы должны сокрушить Англию, а Индия должна стать нашей добычей на этом пути. Затем мы проведем объединенные операции с немцами на Ближнем Востоке и поможем немцам в войне с СССР.