Александр Речкалов - Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1

Дальнейшие сведения о судьбе князя Свидригайло разнятся. Летописи сообщают, что он сразу уехал в Литву. Некоторые из современных нам историков пишут, что мятежный князь сначала укрывался у татар, а только затем вернулся на родину. В то время Великое княжество Литовское совместно с Польским королевством вели войну с Тевтонским орденом, получившую в истории название Великой войны 1409–1411 гг. Возвращение знатного беглеца в момент решительной схватки с крестоносцами вполне могло быть расценено князем Витовтом как стремление младшего Ольгердовича помочь в борьбе с извечным врагом литовцев. Витовт принял двоюродного брата и оставил его при своем дворе. Но в начале осени 1409 г. стало известно, что Свидригайло пытается наладить отношения с крестоносцами, и даже заключил с ними тайный договор. С согласия короля Владислава-Ягайло Свидригайло взяли под стражу, а двум князьям, вступавшим непосредственно в переговоры с крестоносцами, отрубили головы. Остерегаясь сторонников Свидригайло, его долгое время перемещали из одной крепости в другую и, наконец, подвергли заключению в подземелье неприступного Кременецкого замка. Местонахождение младшего Ольгердовича держалось в строгом секрете, и православная оппозиция на долгие годы лишилась своего лидера.

Так завершилось первое открытое выступление православной знати Великого княжества Литовского против установленных Кревской унией порядков. Некоторые историки склонны изображать эти события как «виднейшее выступление украинского и белорусского населения против власти литовских феодалов» и проявление «его тяготения к Русскому государству». Однако действия Свидригайло и его окружения не затронули основную массу простых русинов, что получило недвусмысленное подтверждение в ходе литовско — московского конфликта и неудачных попыток знатных перебежчиков привлечь на свою сторону дополнительных сторонников из войск князя Витовта. Широкое движение православного украинского и белорусского населения за свои права действительно будет, и возглавит его именно князь Свидригайло, но произойдет это значительно позднее. А в 1408 г., по справедливой оценке С. Кучинского, состоялась не «эмиграция недовольных», а бегство заговорщиков, что само по себе явилось показателем слабости оппозиционеров, не способных без поддержки извне противодействовать Витовту и его окружению. До массового движения всего православного населения Литовского государства за свои права оно явно не дотягивало, но стало недвусмысленным сигналом о нарастающем в юго-восточном регионе Великого княжества недовольстве.

Удар Эдигея ослабил Москву, и согласованный ранее с Витовтом Псковский мир был утвержден Василием I в апреле 1409 г. без промедления. В том же году сын хана Тохтамыша Солдан не без помощи Витовта получил власть в Золотой Орде, и на восточной границе Великого княжества Литовского установился мир. Большинство выехавшей вместе со Свидригайло в Московию православной знати возвратилось на родину, и лишь отдельные перебежчики (Наримунтовичи, Звенигородские) навсегда осели во владениях московского князя, дав начало некоторым из так называемых старомосковских княжат. А сам московский князь Василий вскоре снова начнет платить дань татарам, и будет платить ее до конца своей жизни, несмотря на внутренние беспорядки в Орде. Но к нашему повествованию это отношения не имеет — объединенные силы Польши, Литвы, западной и южной Руси вступили в войну с Тевтонским орденом, и нам пора обратиться к обстоятельствам этой великой схватки.

«Тежъ и лицарству Рускому зъ лицарствомъ Польскимъ и Литовскимъ едность держаты, яко ровный зъ ровнымъ…», — так писал, обращаясь к своим подданным, король польский Владислав II, он же верховный князь литовский Ягайло, в 1409 г. в привилее, изданном в месяце апреле 13 дня. Король готовился к Великой войне с тевтонами и сплачивал подвластные ему народы в единую силу, позволившую ему через год одержать блистательную победу в битве при Грюнвальде и навсегда остановить натиск Немецкого ордена на восток. Мы намеренно начали свое повествование о Великой войне 1409–1411 гг. и ее апофеозе — Грюнвальдском сражении — с фразы из «Истории Русов», поскольку речь далее пойдет о событиях героических, к которым предки современных украинцев имели самое непосредственное отношение.

Значение победы объединенных сил Польского королевства и Великого княжества Литовского в Великой войне трудно переоценить. Впервые за двухсотлетнюю историю их противостояния с Тевтонским орденом был достигнут настоящий стратегический успех — мощь самого опасного их противника была подорвана. Ближайшим следствием Великой войны стало быстрое ослабление Орденского государства с последующим его подчинением Польскому королевству. Такой результат был для современников совершенно неожиданным, поскольку в последние десятилетия XIV и первые годы XV столетия находившийся на вершине могущества Орден имел несомненный военный перевес над своими противниками. Не предвещали подобного финала и первые боевые действия в ходе самой Великой войны. Казалось, что события развиваются в русле давно устоявшихся «правил» обычной приграничной войны, выработанных конфликтующими сторонами за два столетия непрерывных конфликтов.

Эти обычаи и приемы ведения боевых действий были продиктованы местными природными условиями, а потому, волей неволей, соблюдались всеми противоборствующими сторонами. Постоянно тлевшая в Прибалтике война состояла из мелких и крупных набегов, стычек, засад, отступлений и преследований. Большую роль при этом играл фактор неожиданности, а выигрывал тот, кто сумел внезапно ударить, и пока противник собирал силы для отпора, стремительно отступить на свою территорию с добычей и пленными. Поэтому нападающая сторона концентрировала войска для очередного нападения в строгом секрете и определяла для них узкие тактические цели: захват одного или нескольких замков с опустошением прилегающего района, уничтожение жилищ и посевов, угон скота и населения. Соответственно, обороняющаяся сторона стремилась узнать время и направление удара врага и нанести ему поражение во встречном бою либо в ходе погони. С течением времени все стороны обзавелись хорошо организованными системами разведки с традиционным для тех веков использованием странствующих монахов и торговцев. Но несмотря на несомненные успехи средневековых шпионов, степень секретности замыслов и действий противников всегда была достаточно высокой, и неожиданные нападения не были редкостью. Понятно, что для ведения такой полупартизанской войны ее участникам не нужны были постоянные армии, насчитывающие десятки, тем более сотни тысяч воинов.