Александр Речкалов - Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1

Новый виток развития польско-литовского сотрудничества обеспокоил крестоносцев. Припомнив, что ранее князь Свидригайло обращался к нему за поддержкой, великий магистр Ордена вступил с ним в тайные переговоры. В конце января 1402 г., переодевшись купцом, Свидригайло бежал в резиденцию магистра в Мальборке, где был признан в качестве «князя подольского и дедича Руси и Литвы». Летом того же года, во главе прусского отряда и собственной охраны из сопровождавших его русинов, Свидригайло осадил Вильно с намерением сместить Витовта. Однако литовцы его не поддержали, осада столицы не удалась, и младшему Ольгердовичу пришлось возвратиться в Пруссию ни с чем. Какое-то время присутствие Свидригайло во владениях Ордена осложняло политическую деятельность Витовта, но летом 1403 г. Владислав-Ягайло при посредничестве магистра объявил, что прощает брата, и тот снова вернулся на родину. В мае 1404 г. Польша и Литва заключили в Рационже договор с Тевтонским орденом. По условиям мира Польское королевство получило право выкупить у рыцарей Добжинскую землю, а Великое княжество вновь должно было уступить тевтонам Жемайтию. Внутреннее положение в Великом княжестве Литовском стабилизировалось.

Мир с крестоносцами позволил князю Витовту сосредоточиться на решении смоленской проблемы, и он двинул освободившиеся полки против мятежного княжества. По описанию Н. М. Карамзина, смоленский князь Юрий, оставив «супругу, бояр и, дав им слово возвратиться немедленно», поспешил в Москву и просил Василия I примирить его с Витовтом или занять смоленский стол. «Предложение казалось лестным, — продолжает Карамзин. — Но, зная твердое намерение Витовта снова покорить Смоленск, чего бы то ни стоило, зная, что присоединить сие княжение к Москве есть объявить ему войну, великий князь не соглашался быть ни ходатаем, ни защитником, ни государем Смоленска, следуя правилу жить в мире с Литвою, пока Витовт не касался собственных московских владений». 26 июня 1404 г. Смоленск был взят войсками Витовта и возвращен в состав Великого княжества Литовского, после чего верховенство Литвы добровольно признали фоминский и березуйский князья. Литовское государство обрело устойчивые внешние границы, которые будут сохраняться без изменений в течение всего следующего столетия. Проживавшие по обе стороны границы бывшие соплеменники все больше отличались друг от друга в бытовом, языковом и культурном отношении и называли заграничных соседей «московитами» или, соответственно, «литвинами». При этом под обобщенным наименованием «литвины» жители Московского государства понимали и собственно литовское население, и русинов юго-западной Руси и предков нынешних белорусов.

Отмеченное нами ранее благожелательное отношение князя Витовта к православию во многом было обусловлено плодотворной деятельностью митрополита Киприяна, умевшего не только сглаживать противоречия между Вильно и Москвой, но и с успехом ориентироваться в межконфессиональных отношениях в Великом княжестве Литовском и Польском королевстве. Не случайно, когда в 1404 г. митрополит вновь посетил Киев и Литву, то, по словам С. М. Соловьева, «от Витовта и от Ягайла получил он большую честь и много даров, большую честь видел от всех князей, панов и от всей земли». Благодаря своему авторитету Киприяну удалось даже несколько смягчить отношение к православию польского короля и получить от него значительные льготы для отдельных епархий. В частности, подписанный в это время Владиславом-Ягайло привилей подтвердил право перемышльского владыки Афанасия и его преемников осуществлять суд по духовным делам. Кроме того, епископству была предоставлена вся полнота прав на использование его владений в районе Перемышля и Самбора с одновременным освобождением этих владений от всех податей и служб, за исключением уплаты уже упоминавшихся двух грошей с лана — главного налога, как для светских, так и для духовных землевладельцев Польского королевства.

Вообще, в карьере митрополита Киприяна отразились во всей сложности многие процессы церковно-политической жизни Восточной Европы того времени. Являясь ставленником Константинопольского патриарха, Киприян не разделял стремления Дмитрия Донского превратить православную митрополию Руси в московскую церковную организацию, за что неоднократно изгонялся своевольным князем из своих владений. Напротив, действия католика Витовта, стоявшего на позициях веротерпимости, не мешали Киприяну управлять сначала литовскими епархиями, а затем и всей митрополией Руси. Он стал первым митрополитом без санкции ханской ставки и выступал против освящения татарского ига церковью. Возглавив после долгих лет борьбы все епархии Руси, Киприян умело отстаивал целостность православной митрополии. И хотя литовские и польские епархии он посещал лишь изредка, личный авторитет архиерея сдерживал центробежные тенденции внутри уже неоднократно распадавшейся митрополии. Позаботился Киприян и о проведении на Руси литургической реформы патриарха Филофея.

В то же время, митрополит оказывал весьма заметное влияние на ход важнейших политических событий и пользовался поддержкой высших слоев духовенства и значительной части светской знати Литовского и Московского государств. Благодаря ему существенно расширились связи православной церкви Руси с Византией. При митрополите Киприяне плодотворное влияние византийской культуры ощущалось в разных областях культуры Руси, способствовало развитию литературы и публицистики того времени. Оставил Киприян заметный след и в летописании Руси. Его попечением был составлен упоминавшийся уже нами «Свод 1408 г.», завершенный при дворе митрополита уже после его смерти, последовавшей в 1406 г.

По некоторым данным, перед своей кончиной Киприян пытался закрепить на митрополичьей кафедре своего племянника Григория Цамблака. Однако его намерение не было поддержано ни при московском, ни при виленском дворах. Московский великий князь Василий, не имея своего кандидата, направил патриарху просьбу поставить на Русь митрополита по своему усмотрению. Великий литовский князь Витовт и высшее православное духовенство Литовского государства хотели видеть на митрополичьем престоле своего избранника — полоцкого архиепископа Феодосия. Вместе со своим кандидатом Витовт отправил императору и патриарху просьбу: «Поставьте Феодосия нам в митрополиты, чтобы сидел на столе киевской митрополии по старине, строил бы церковь Божию по-прежнему, как наш, потому что по воле Божией мы обладаем тем городом, Киевом».

Но в Константинополе пожелание Витовта не исполнили, посвятив на митрополию грека Фотия. В этой связи Соловьев пишет: «Почему в Константинополе не посвятили Феодосия, неизвестно; очень вероятно, что не хотели, в угоду князю иноверному, сделать неприятность государю московскому, который незадолго перед тем, в 1398 году, отправил к императору Мануилу богатое денежное вспоможение». Угроза полной турецкой оккупации побуждала последних правителей Византии искать поддержку в православных землях, и как мы уже неоднократно видели, едва ли не главным аргументом для Константинополя зачастую был размер полученной денежной или материальной «милостыни».