Жорж Вигарелло - История тела Том 1 [От Ренессанса до эпохи Просвещения]

На всем протяжении XVIII века экспериментальные исследования живых организмов постоянно поднимали вопрос, являются ли те, по своей сути, механизмами, или же чем–то иным. Ряд открытий продемонстрировал феноменальные возможности живых существ, из которых не на последнем месте стоит чудесная способность к регенерации, отличающая их от часовых и насосных механизмов. В 1712 году французский натуралист Рене Реомюр показал, что омары способны заново отращивать потерянные клещи и панцири [968] См.: Tremblay M. Correspondance inédite de Réaumur et Abraham Tremblay. Genève: W. Kündig et fils, 1902. . В 1740–е годы швейцарский исследователь Абраам Трамбле обнаружил, что если разрезать на куски полип или гидру, то из них разовьются новые полноценные особи (а если разрезать и их, то получится третье поколение) [969] Ibid. . Очевидно, жизнь содержит в себе нечто большее, чем то, что доступно взгляду механицистов.

Эксперименты приводят к формированию новых мнений по поводу принципа витальности и, следовательно, отношения между телом и духом или душой. Центральным персонажем этой полемики стал швейцарский естествоиспытатель Альбрехт фон Галлер и его новаторский труд «Элементы физиологии человеческого тела» (1757–1766) [970] Haller A. von. Elementa physiologiae corporis humani: 8 vol. Lausanne, 1757–1766. . Как и Бургаве, он интересовался волокнами и смог на опыте подтвердить гипотезу, выдвинутую Фрэнсисом Глиссоном в середине XVII столетия [971] Glisson F. Tractatus de natura substantiae energetica, seu de vita naturae ejusque tribus primis facultatibus: I. perceptiva, II. appetitiva, et III. motiva. London, 1672. . Согласно этой гипотезе, раздражительность (также известная как способность к сокращению) представляет собой неотъемлемое качество мускульных волокон, в то время как чувствительность (чувство) — исключительное свойство нервных волокон. Галлер установил базовое разделение волокон по их способности к реагированию на «раздражительные» и «чувствительные». Чувствительность нервных волокон состоит в их способности реагировать на болезненные стимулы, тогда как раздражительность есть свойство мускульных волокон сокращаться в ответ на стимул. Благодаря этому Галлер смог предложить физическое объяснение (отсутствовавшее у Гарвея) сердечного пульса: сердце — самый «раздражительный» орган, поскольку он состоит из слоев мускульных волокон. Приливающая кровь стимулирует их, отсюда систолические сжатия. Опираясь на опыты над животными и людьми, Галлер разделяет структуры органов по составу волокон и наделяет их неотъемлемыми качествами, независимыми от трансцендентной или религиозной концепции души. Как Ньютон в случае гравитации, Галлер считал, что источники жизненных сил находятся за пределами нашего знания — и если они не полностью непознаваемы, то по крайней мере остаются неведомыми. Этого достаточно для того, чтобы, по примеру Ньютона, заниматься последствиями и их закономерностями. Галлеровские концепты раздражительности и чувствительности получили широкую поддержку и послужили основой для последующих нейрофизиологических исследований.

Одновременно формируется шотландская школа изучения строения животных, центром которой является новый, но влиятельный факультет медицины Эдинбургского университета, открытый в 1726 году. Как и Галлер, профессор Роберт Уитт, ученик Александра Монро Первого, занимался изучением нервной активности, однако он оспаривал гипотезу, согласно которой раздражительность есть неотъемлемое качество волокон. В своем труде «О жизненных и других непроизвольных движениях животных» (1751) [972] Whytt R. An Essay on the Vital and Other Involuntary Motions of Animals. London, 1751. он утверждает, что рефлексы зависят от «бессознательного чувственного принципа… который расположен в головном мозгу и в позвоночной жидкости», при этом отрицая тот факт, что его учение может подспудно способствовать возвращению шталевской «anima» или христианской концепции души. Идею Уитта о зависимости телесных функций от незаметных, но целенаправленных процессов, можно рассматривать как первую попытку подойти к проблеме того, что Фрейд назовет «бессознательным».

Уильям Каллен (1710–1790), один из самых влиятельных наставников по медицине в англоязычной культуре, тоже рассматривал галлеровскую раздражительность как неотъемлемое свойство волокон [973] Cullen W. First Lines of the Practice of Physics. London, 1778–1779. . Он преподавал химию в Глазго, позднее — химию и медицину в Эдинбурге, был светилом медицинского факультета в момент его расцвета и, помимо прочего, автором популярного труда «Начатки практики врачевания» (1778–1779). Каллен считал, что жизнь является производной от силы нервов, и подчеркивал важность нервной системы с точки зрения этиологии недугов, попутно придумав термин «невроз» для характеристики группы нервных заболеваний.

Джон Браун — колоссальная фигура, оказавшая огромное влияние на шотландскую медицину (его поздние годы оказались отравлены опиумом и алкоголем) — сперва был сторонником, а позднее противником Каллена, и пошел дальше него, сведя проблемы болезни и здоровья к колебаниям вокруг средней раздражительности. Однако Браун заменил галлеровский концепт «раздражительности» идеей «возбудимости» волокон. На основании этого всякая деятельность начинает пониматься как результат внешних стимулов, воздействующих на упорядоченно организованное тело: с точки зрения браунистов (как именовали сторонников Брауна), жизнь — навязанное состояние. Болезнь, по его утверждению, является нарушением нормального функционирования возбудимости, и пациентов надо лечить от «стении», если их тело обладает повышенной возбудимостью, и от «астении», если пониженной [974] См.: Léveillé J.–B.–F. Exposition d’un système plus simple de médicine, ou Éclaircissement et confirmation de la nouvelle doctrine médicale de Brown, traduite d’après l’édition italienne et les notes de Joseph Franck. Paris, an VI (1798). .

Во Франции дебаты вокруг витальности были начаты выпускниками университета Монпелье, всегда считавшегося более смелым, нежели парижский. Так, Буассье де Соваж отрицал, что механистическая модель, на которой основаны положения Бургаве, способна прояснить происхождение и ход телесных процессов [975] Boissier de Sauvage F. Les Chefs-d’oeuvre… ou Recueil de dissertations… auxquelles on a ajouté la Nourrice marâtre du Chevalier Linné. Paris, 1770. . Занимая близкие к Галлеру позиции, он утверждал, что сама по себе анатомия мало что объясняет. Напротив, чрезвычайно важно проводить физиологические исследования устройства живого (не анатомированного) тела, наделенного душой. Позднее такие преподаватели университета Монпелье, как Теофиль де Борде, будут склоняться к более материалистическому подходу, скорее настаивая на неотъемлемой витальности живого тела, чем на действии обитающей в нем души [976] Bordeu Th. de. Traité de médecine théorique et pratique. Montpellier, 1774. .