Борис Никольский - Загадка гибели линкора «Новороссийск»

Нас же во всей этой, в общем-то, всем знакомой истории больше всего напрягает тот факт, что, «обозначив» свою службу на трех крейсерах в качестве командира, Александр Кухта не имел ни одного «ходового» дня в этой должности.

Поясняю этот привычный и понятный для морских офицеров термин — «ходовой день». Когда в августе 1972 года после окончания ЧВВМУ я был назначен на крейсер 68 «бис-Р» «Дзержинский», мне было очень досадно, что корабль находился в длительном заводском ремонте. Чтобы как-то развеять нашу тоску по морю, молодых лейтенантов привлекали к выходам в море на других кораблях. Так, после выхода контролерами на ракетные стрельбы на печальной памяти ВПК «Отважный» командир БЧ-2 капитан-лейтенант Лом торжественно вручал нам выписки из вахтенного журнала, удостоверявшие участие каждого из нас в выполнении учебно-боевых задач на корабле в море. Эта справка, поданная в канцелярию крейсера, позволяла нам получить жалкую, но почетную «плавающую» надбавку к окладу за «ходовой» день, а несколько таких справок давали возможность в соответствующей графе личного дела сделать запись о тех же «ходовых» днях. Нам, молодым лейтенантам, эта, казалось бы, малозначащая запись позволяла, хоть и с натяжкой, ощущать себя полноценными офицерами плавсостава ВМФ.

Во все времена при рассмотрении кандидатур для назначения на должности командиров кораблей обязательно учитывался их возраст, и делалось это не только из соображений дальнейших перспектив кандидатов. При этом учитывались немалые физические и психологические нагрузки, неминуемые при службе на этих должностях. Я уже не упоминаю о колоссальных моральных нагрузках, которых на командных должностях такого уровня не избежать. Нам не нужно далеко ходить за примерами. Казалось бы, не чужие для «Новороссийска» — капитан 1-го ранга Зиновьев умер от сердечного приступа в неполных 56 лет, контр-адмирал Беляев умрет в 1957 году от сердечного приступа в 46 лет. При назначении командира на линейный корабль в этом отношении не делалось исключений. Сам факт назначения на должность командира корабля офицера, возраст которого зашкаливал за 44 года, уже несколько настораживает. Были, конечно и исключения. Зиновьев был назначен командиром линкора «Севастополь» в 51 год. Но перед этим он командовал четыре военных года крейсером «Молотов», успев покомандовать чуть ли не половиной кораблей эскадры. И потом, адмирал Октябрьский, «уставший» от умничанья Зиновьева, предположил, что на должности командира линкора Зиновьев, уйдя в заботы, угомонится. Угомонился — но ненадолго.

Обратите внимание, Кухта старше своих предшественников: Кошкарева — на два года, Измайлова — на три года. Это все к тому, что многое в назначении Кухты на последнюю трагическую для него и фатальную для линкора должность выглядело по меньшей мере как-то «вымученно». Из уважения к памяти всех командиров линкора я долго подбирал наиболее подходящие и соответствующие должности, фотографии. Теперь же для объективного анализа личности Кухты как человека и офицера я использую другую его фотографию.

Взгляните на эту фотографию. Если бы не парадная форма со знаками отличия капитана 1 — го ранга, то этого человека можно было бы принять за декана факультета сельхозинститута, начальника цеха, директора хлебозавода или макаронной фабрики — но только не командира черноморского линкора.

Сутуловатая, плотная фигура. Располагающее к общению выражение лица, добродушная, несколько лукавая улыбка умного, знающего себе цену человека.

Это о содержании. Теперь — о форме. Грубо натянут белый чехол на казенную военторговскую фуражку, в воротник белой рубашки не вставлены пластиковые «косточки», придававшие «уголкам» жесткость. Не застегнута третья, нижняя пуговица на тужурке. Академические «ромбики» не совмещены гранями, как практиковалось офицерами, любившими блеснуть своим офицерским прикидом и особо выделявшими «ромб» выпускника академии. В таком обличье Александр Кухта больше похож не на командира черноморского линейного корабля, а на актера местечковой киностудии, не имевшей военного консультанта и хорошего костюмера, но снимавшей «фильму за флот». Все эти признаки выдают в Кухте человека, не опускавшегося до таких мелочей, как создание себе имиджа «лихого» командира. Этот офицер привычнее чувствовал себя в рабочем кителе, надетом на тельняшку. С точки зрения линкоровской, а тем более миноносной этики — не орел.

Я не очень хорошо представляю этого человека на мостике линкора с искусственно отработанным волевым оскалом, с суточной щетиной на багровом лице, громко матерящимся на подчиненных. Не его это. И не нужно это было ему.

По воспоминаниям ветеранов линкора, Александр Кухта обладал уникальными способностями математика, в уме производил сложнейшие расчеты на применение артиллерии. Командир дивизиона главного калибра линкора Марченко вспоминал о том, что Кухта при стрельбах главным калибром линкора не упускал возможности подняться на КДП, будучи инженером по оружию высокой квалификации, привычно находил возможность принимать участие в ремонте материальной части корабельной артиллерии.

А о чем думал все те годы Александр Кухта, я не знаю, но догадываюсь. Экипажи тех крейсеров, которыми Кухте пришлось командовать, жили в береговых казармах, лишь изредка посещая корабли, достраивавшиеся у причалов режимных судостроительных заводов. С полным на то основанием можно утверждать, что, числясь командиром крейсеров «Щербаков», «Молотов» и «Корнилов», капитан 1-го ранга Кухта был лишен не только возможности получить хоть какую-то практику управления крейсером, но и приобрести какие-то навыки в отработке повседневной и тем более боевой организации с экипажами этих кораблей.

Вот с таким многообразным по содержанию и нулевым по сути командным «багажом» капитан 1-го ранга Кухта назначается командиром линкора «Новороссийск». В очередной раз напоминаю, что приказ морского министра о его назначении был подписан 29 октября 1954 года, то есть ровно за год до грядущей катастрофы. В очередной раз обращаю ваше внимание на один немаловажный факт — до последнего назначения капитан 1-го ранга Кухта не командовал даже тральщиком, находившимся в кампании. Скоропалительные перемещения по строящимся кораблям не позволяли офицеру получить практику в руководстве экипажем корабля 1-го ранга, не говоря уже о командовании крейсером в процессе выполнения учебнобоевых задач. Оставалась зыбкая надежда, что Александр Павлович успел получить допуск на самостоятельное управление линкором, служа старшим помощником командира «Новороссийска» в период с ноября 1952 года по октябрь 1953 года. Тем более что этот период корабль несколько месяцев находился в кампании, выходил в море. При анализе личного дела капитана 1-го ранга Александра Павловича Кухты выясняется, что за период службы старшим помощником линкора с 20 октября 1952 года по 15 ноября 1953 года капитан 1 — го ранга Кухта таки был допущен «к управлению кораблем на якоре». И не более того. Нет, не так бы строил свою службу на линкоре офицер, назначенный старшим помощником и рвущийся в командиры. Создается впечатление, что на ответственной должности начальника Управления кадров ВМФ сидел вечно пьяный «игрок», дрожащими руками тасующий как карты личные дела кандидатов на замещение должностей командиров кораблей 1-го ранга. Судите сами. Не прошло и семи месяцев, как Кухта был отозван в Севастополь с должности командира экипажа достраивающегося крейсера «Щербаков». Когда же в октябре 1953 года Александр Кухта был назначен старшим помощником на «Новороссийск», то сменяемый им капитан 1-го ранга Игорь Васильевич Колышкин убывал в Ленинград вступать в командование все тем же крейсером «Щербаков». Не прослужив на «Щербакове» и года, Колышкин передаст дела командира капитану 2-го ранга Александру Шабурову. И это при том, что Шабуров с марта 1949 года по март 1953 года служил командиром дивизиона главного калибра на «Новороссийске», придя на эту должность с командира БЧ-2 «Архангельска», возвращенного к тому сроку англичанам. Возникает впечатление, что на уровне кадровых перемещений командиров кораблей 1-го ранга царил какой-то дурдом. Стоило ли после этого удивляться пожару в башне главного калибра на крейсере «Молотов» в октябре 1946 года и трагической судьбе того же «Новороссийска» в октябре 1955 года?