Сергей Комяков - Потерянные поколения

За этими действиями советского государства и коммунистической партии скрывалась определенная политическая цель: предотвратить образование интеллигенции в классическом смысле слова — слоя людей, которые не только знают свою профессию, но и участвуют в культурной, социальной и политической жизни, постоянно расширяют сферу своих знаний и обладают собственным суждением о всех социальных и политических проблемах. Образование новой советской интеллигенции с самого начала было ограничено строго профессиональным знанием. Поэтому принцип политической благонадежности был ведущим принципом в советской системе образования.

Другими словами, система образования строилась в соответствии с принципами политической унификации и идеологической канонизации, а не плюрализации. Политическое и идеологическое давление на образование проявлялось по-разному. В период 1920-х годов естествознание было еще свободно от такого идеологического вмешательства. Но оно сразу стало ощутимым в сфере философии, социологии, права и новейшей истории.

Хотелось бы обратить внимание на некоторые черты советского исторического опыта воспитания комсомольской молодежи. Его характерной чертой было широкое распространение дискуссий, борьбы мнений. Подобные проявления общественной самодеятельности не исчезли сразу за гранью конца 1920-х годов. Но если сама по себе мысль, её движение не прекратились, то замедлились. А затем развитие общественно-политической жизни пришло как бы к своей противоположности — к борьбе с идеями и мнениями, приобретшей облик планируемых сверху кампаний. Именно поэтому, начиная с периода культурной революции новую советскую молодежь, сознательно отучали от критического мышления. Рационализм, гуманизм — эти спутники критической мысли — были подменены верой — верой в лучший из возможных социальных и политических миров. А комсомол сам строил себе тюрьму, так вели себя заключенные в советских лагерях, когда их отправляли разрабатывать новее месторождение. Сначала они строили ограду, вышки охраны, здания для руководства и охраняя, бараки для себя. Так же вела себя советская молодежь, которая ради коммунистической химеры портила жизнь себе и инакомыслящим. Результатом стало бесконтрольное размножение образованцев, по выражения А. И. Солженицына, которые обладали минимальными знаниями и умениями, упадок науки, образования, глубочайший кризис культурной и духовной сферы, из которого Россия не вышла до сих пор, да в ближайшее время и не выйдет. Это должно быть наглядным примером того, что народ сам губит свое будущее, безрассудно растрачивая жизненные силы и ресурсы ради идеологической химеры. Так же египтяне, ацтеки и майя строили пирамиды и храмы, которые остались памятниками их религиозному фанатизму и безумию.

В конце 1920-х годов в комсомоле начались те же процессы, что и коммунистической партии — начала складывать номенклатура, создавалась бюрократическая система. Эта система, возникнув один раз практически сразу окостенела до состояния монолита. Проблема была в том, что коммунистическая бюрократическая система была закрытой и носила все черты феодальной системы. Советский партийный функционер высокого ранга не мог быть смешен в ходе естественных управленческих процессов, перемещен на иную должность, это могло нарушить устойчивость всей системы и подорвать доверие к партии. Поэтому партийные функционеры или работали или исчезали, они могли умереть или работать. Такая специфическая дилемма приводила к тому, что партийные работники не могли подать в отставку. Любое понижение в должности, перевод на другую работу в советской партийной и государственной системе означал потерю статуса и быструю потерю власти, а часто и жизни. Утратив доверие на одной должности советский функционер не мог восстановить его на другой, он, как правило, получал нижестоящую должность и скоро отправлялся в небытие (при товарище Сталине в лагерь или расстрельную камеру, позднее на пенсию окруженный информационным вакуумом). Те же черты были присущи и комсомольской номенклатуре.

Еще одно роднило партийную и комсомольскую номенклатуру это низкий профессионализм и низкая эффектность. В больше степени это относилось к комсомольской номенклатуре, которая по возрасту не могла обладать ни знаниями, ни жизненным опытом для решения важнейших производственных, организационных и жизненных проблем. В комсомоле юношеский максимализм сочетался с низкими профессиональными знаниями, доминированием идеологии при решении текущих проблем. Важно и то, что комсомольцы были порождением советского государства и советской системы образования, если некоторые члены коммунистической партии имели дореволюционное образование, то большинство комсомольцев 1920 — х годов или не имело его вовсе или имело базовое образование, искромсанное коммунистической идеологией. Единственное, что могли делать такие комсомольцы это следовать указаниям партии и показывать свою абсолютную лояльность курсу партии, тогда они имели возможность подниматься по карьерной лестнице и расти, не смотря на совершенную неэффективность своей деятельности. Это запустило и такой механизм как отрицательный отбор в комсомольском руководстве, на смену лидерам пришли руководители, которых сменили исполнители. Если раньше комсомольцы постоянно проявляли инициативу на местах, то с 1930-х годов она уже не поощрялась. Считалось, что для комсомольцев достаточно того, что выполняют наказы партии и правительства, а старшие товарищи все знают лучше, чем молодежь. Конечно, в массовой пропаганде, в печати и кино приводились примеры комсомольцев, которые активно борются с косностью партийных чиновников, но на деле вся борьбы выливалась в обычное доносительство по комсомольской линии. Комсомол был нужен ВКП (б), чтобы держать молодежь и общество под контролем, а не для того, чтобы стать раздражителем, поэтому достаточно быстро в комсомоле сложилась система при которой проявление активности вне рамок предусмотренных партией не поощрялось, более того надо было выполнять партийные поручения в определенных рамах — лучше всего было давать устойчиво средний результат, чтобы не отличаться об остальных комсомольских организаций ни в худшую, ни в лучшую строну. Отклонение в худшую строну, вызывало критику, а в лучшую могло привести к повышению нормативов. Поэтому выгоднее было держаться спасительной середины. Так в комсомоле, как в со всем советском партийном и государственном аппарате стало утверждаться царство медиакратии (посредственностей).

Комсомольская бюрократия была очень специфической. Верхняя возрастная планка в 29 лет для комсомольца не давала возможности комсомольским работникам занимать должность десятилетия, поэтому они стремились «хорошо зарекомендовать себя», чтобы перейти на партийную работу. Однако, уже в 1960-ъ годах комсомол перестал играть роль партийного социального лифта, некоторые комсомольские секретари занимали свои должности до 35—40 лет, так как в партийном аппарате для них не было подходящих вакансий (считалось, что комсомольский работник переходы на партийную работу занимает должность на одну ступень ниже, например первый секретарь горкома комсомола переход в горком партии на должность второго секретаря на партийной работе и т.д.) [33, C. 88].