Сергей Комяков - Потерянные поколения

Поэтому вина за сталинскую тоталитарную деформацию молодежных организаций частично лежит на самой советской молодежи и советской интеллигенции. Но при этом необходимо учитывать и то, что комсомол был частью всей советской социально-политической системы, он не имел ресурсов и возможности, ни сопротивляться ей, ни изменить ее. Будучи частью нового государства комсомол исполнял инструментальную функцию, собственно так же как и коммунистическая партия и советы депутатов.

1920-е годы стали периодом не только формирования основ системы управления комсомолом и проявления тенденций развития этой системы, но и такой характерной особенности комсомола как его массовость и полный контроль за жизнью и работой комсомольцев и …. Всей молодежи СССР. Было бы наивно считать, что ВКСМ контролировал лишь своих членов. В действительности ВЛКСМ не мог контролировать лишь коммунистическую партию и органы советского государства, а так же вышестоящие комсомольские инстанции. Но при этом комсомол активно вмешивался в жизнь советских граждан, юношества и молодежи, даже если они не были членами комсомола.

Именно комсомол утраивал антирелигиозных шествия в годы культурной революции и пикеты у церквей в 1920-1970-х годах, когда проводилась поголовная перепись всех кто помешал храмы. Комсомольцы следили за кругом чтения своих членной и кругом чтения беспартийных, как правило, своих соседей, доносили о прослушивании гражданами иностранных радиопередач, иностранной музыки и просмотре иностранных фильмов. Тем самым комсомол был органом тотального бытового контроля советского народа.

Учитывая значительную численность комсомола и высокую активность его членов в санкционированных партией и руководством направлениях в СССР никто не был гарантирован от доноса соседа — комсомольца как по профсоюзной, так и по партийной или комсомольской линии. Хотя у советского тоталитарного государства не было карательного аппарата способного охватить все слои общества, но у него были миллионы добровольных помощников — членов партии и комсомола, которые были выращены, а примерах доносительства по политическим, религиозным и идеологическим мотивам. Донос мог иметь как незначительным последствия вроде устного выговора на работе о не соответствии бытового поведения имени советского человека (это касалось пьянства) или куда более серьезные последствия. На обвинения комсомольцев было построены тысячи уголовных дел, по которым был осуждены и получили реальные лагерные сроки советские граждане.

Не нужно изображать СССР брежневского времени неким государством социализма с человеческим лицом. Преследование за интерес к иностранной культуре, ношению фирменной, импортной одежды, хранение валюты продолжались и тогда. Более того, даже на излете демократической перестройки в 1991 году люди получали тюремные сроки за спекуляцию, доказательством которой было наличие нескольких пар обуви в коробках. Все эти «преступления» расследовали органами внутренних дел, как правило, по доносам соседей, товарищей по работе, комсомольцев — активистов. Тоталитаризм, возникнув один раз не уходит и не меняется, он лишь маскируется. Притворяется чем-то иным. Но его основа остается — это тотальный экономической, политической и социальной жизни, частной жизни граждан, основанный на полном презрении к правам и свободам человека и гражданина, который не воспринимается иначе как расходный материал государственного строительства, винтик. Иначе говоря, в основе тоталитаризма лежит презрение к жизни как общества в целом, так и отдельного человека. Ради сохранения власти тоталитарное государство готово на подавление любого, самого невинного своемыслия. Достаточно в тоталитарном государстве даже не выйти, а высунуться.

Посмотреть за рамки и получить серьезное наказание. Избежать наказания можно было, задавив в себе саму идею свободы и частной жизни, добровольно открыв личную жизнь государству. Как сказал на одном из съездов писателей К. Симонов: «Мы перед народом стоять будем со спущенными штанами, но всю правду покажем». Вот это слова настоящего советского человека, который согласен унижаться сам и унижать других ради спокойного быта, который гарантировала лишь гражданская смерть.

Из этого прямо следует феномен деструктивного поведения советских комсомольцев. Будучи своеобразной витриной советской молодежи, комсомол не отличался рафинированностью бытовой культуры. Так, в 1958 году в Курской области было возбуждено 384 личных дела комсомольцев связанных с бытовым пьянством, в 1933 году — 307. Примерно такая же динамика сохранялась все тридцатые годы. Уровень бытового насилия и сексуальных преступлений в комсомольской среде не сильно отличался от иной молодежи (в 1930-х годах, в комсомол еще не записывали все и сразу юношей. Были исключения, позднее оценить подобную статистику сложнее — советская молодежь поголовно стала комсомольцами). Значительной была и сексуальная распущенность, когда оторванные от родительского надзоры вчерашние деревенские парни и девушки начинали жить самостоятельной жизнью, часто в одном общежитии.

Безусловно, все это было связано как с низкой бытовой культурой российского крестьянства в целом, так и со сломом привычных моральных ориентиров и стереотипов, которые постепенно заменялись весьма расплывчатой коммунистической моралью. Но определенную роль в девиантном поведении комсомольцев 1930-х годов играла система двоемыслия и двойной морали к торой многие не могли привыкнуть. Поэтому молодые люди и стремились забыться в пьянстве и легкой жизни.

Так же было множество самоубийств связанных с моральными проблемами молодых комсомольцев, отрыв от дома и погружение в систему коммунистического воспитания молодежи и реальные рабочие будни оказались непосильными. Это были закономерные жертвы индустриализации урбанизации, проходившей без должной подготовке в бедной и разоренной гражданской войной стране. Но именно комсомол дополнял бытовые производственные, учебные проблемы тяжелейшим моральным давлением на психику молодых людей. Представим деревенского парня или девушку, благодаря агитации комсомола вырвавшегося, как им казалось, из деревенского быта.

В городе таких молодых людей, в лучшем случае, ждало среднее или высшее учебное заведение с крошечной стипендий, на которую только чего и можно было купить так это хлеба, а в худшем тяжелая неквалифицированная работа, переполненные рабочие бараки без качественного опыления, канализации, горячей и холодной воды. Возникал рой проблем, которых или в деревне не было или они решались родителями. Закономерный стресс урбанизации, скученность людей дополнялась давлением рабочей и комсомольской организации.