Михаил Супотницкий - Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода [без иллюстраций]

Пастух Хедыр был известен в целой деревне Акджейване. После рассказа обмывающего мертвых, в находящейся толпе народа пошли разные соображения, прения, и под конец согласились все, даже мулла, что болезнь в самом начале была в Акджейване. После этого я отправился в дом первого умершего. Мать умершего, Гусни, показала что «ее 14-летний мальчик Хаммурад, в конце осени 1870 г., когда уже все возвратились из кочевок, отправился в город (в 0,5 версты) с молотком искать древесных кореньев для починки дома». На расспросы: что особенного в том городе и почему заболел мальчик? — она продолжала: “Там производили работу в подземелье для загона баранов в зимнее время и нашли могилу с человеческими костями, в то самое время ее сын был там, дотрагивался ли он до костей, она этого не знает, но, возвратившись домой, он жаловался на сильный жар и боль под мышкою, где образовалась опухоль в грецкий орех, вскоре такая же опухоль явилась в паху, болезнь начала усиливаться, наступило беспамятство, и на другой день мальчик умер”. Вслед за тем заболел, при точно таких же явлениях, другой ее младший сын, шести лет. Образовалась опухоль с нагноением в паху, и он выздоровел (я видел шрам в паху).

В то же время по соседству умерло еще трое, и болезнь прекратилась на некоторое время. Хедыр, ей тоже знакомый, был жив, но не заходил к ней в дом. Тут во дворе Гусни собралось много народу; вышедшая из толпы старуха объявила, что около 40 лет тому назад, она это помнит очень хорошо, будучи тогда взрослою, вся деревня Акджейван была разорена чумою, и в настоящее время вскрыли могилу, где хоронили чумных. Это мнение подтвердили и другие, как факт, о котором им рассказывали старые люди (видимо, речь идет о чуме, вспыхнувшей в период предшествующей активизации «излома» в 1824–1843 гг. — Прим. авт.).

Расспрашивая в подробностях о чумном кладбище, я узнал, что там, 6 лет тому назад, вырыто помещиком подземелье для баранов и что тогда в разное другое время, при починке, выпадали кости. Мастер, производивший в последнее время до появления чумы работы в подземелье, оставив работу, ушел домой и сейчас же умер; он был из Чардалы, достоверно то, что там была сильная холера, чумы не было, но какою болезнью умер мастер, неизвестно. Я отправился в это подземелье; наружных знаков кладбища я не заметил. Подземелье представляет огромный подземный, не штольной работы ход, под высоким бугром, для 1000 и более баранов. Местность эта называется Темыр-Ханэ, там была когда-то деревня; остатки ее торчат кое-где еще доселе. На самом же месте деревни находится огород (огурцы, арбузы, дыни и проч.). Поблизости бугра — обильный источник хорошей для питья воды.

При втором моем посещении Акджейвана и втором визите к Гусни я заметил во всех окружающих молодого помещика и в самой Гусни какой-то страх, но тем не менее все сказанное прежде подтвердилось.

Продолжая мой обратный путь из Акджейвана, я узнал стороною, что после моих изысканий все убедились, что чума произошла из подземелья, в местности Темир-Ханэ. В окрестностях большого подземелья находится еще много других подземелий для загона крестьянских баранов, правда, меньшего размера, и где тоже в разное время оказывались человеческие кости. Некоторые из жителей, услыхав о моем предположении касательно чумы, решились оставить совершенно их подземелья, так как у них в прошлую зиму почти все бараны повыдохли (падеж скота был повсеместный в Курдистане). Помещик тоже находился в раздумье; у него из 2000 баранов осталось несколько десятков. До моих расспросов никто не предполагал, что там кроется чума, но теперь им всем открылись глаза. Что если многие отвергают это, указывая на начало из Арбануза, то это происходит собственно из какого-то страха, чтобы не случилось какой-нибудь беды.

Один из проводников, Али-Мирза, во время второго моего пути из Акджейвана объявил притязание на то, что он был первым заболевшим чумой в Акджейване. Он мне рассказал следующее. За несколько дней до смерти мальчика, первого умершего, посещавшего действительно огород у подземелья, он, Али-Мирза, производил починку в своем подземелье; в одном углу он заметил что-то похожее на кости; он хотел их выбросить оттуда, но они, дескать, рассыпались (обратились в землю); уцелевшими он нашел только зубы. Работу он производил целый день; до этих костей он дотронулся перед вечером. С захождением солнца он вдруг почувствовал сильную боль под мышкою, ему казалось, как будто это место прострелено пулею; при том озноб и боль в паху. Брат его довел домой. Дома он впал в горячечное состояние, но через несколько дней пришел в себя; опухоль под мышкою разрезали (я видел большой шрам); в паху опухоль разрешилась. Болезнь он приписывал укушению скорпиона. Во время его болезни первый умерший, мальчик, его родственник, был здоров и приходил к нему навестить его. Когда же мальчик был при смерти, то Али-Мирза, с гноящеюся еще раною под мышкою, был в состоянии навестить его. Брат Али-Мирзы, сопровождавший его, и мать заболели тоже, имели опухоли, но выздоровели. Такое рельефное описание Али-Мирзы совершенно совпадает с возможностью заболеть, дотронувшись до зачумленных предметов.

Я хотел в третий раз возвратиться в Акджейван, но это уже было бы чересчур неловко и могло бы на жителей навести окончательную панику. И спрашивал других проводников о правдивости факта, рассказанного Али-Мирзою. Они подтвердили, что он находился там в подземелье, но что во время чумы они не были в Акджейване и не знают о случившемся с ним происшествии. Хотя рассказ Али-Мирзы одиночный, без свидетелей, но все-таки этим не опровергается мое предположение о зарождение чумы в одном из подземелий в Темир-Ханэ возле Акджейвана, где, по общему отзыву, когда-то хоронили чумных; и, быть может, самая-то деревня Темир-Ханэ была подобно Арбанузу окончательно разрушена чумою.

Мы имеем неопровержимые доказательства сохранение органических растительных веществ, как, напр., зерен пшеницы в катакомбах; эти зерна прорастают снова после тысячелетий, почему же не предположить, что и чумный яд, присущий только органическим веществам, не был поставлен вместе с этими веществами в условия, сохранившие его. первоначальное свойство после нескольких десятков лет?

В топографическом и географическом положениях страны и климате, о чем я сообщу в более подробном описание, я не мог доискаться никаких причин, вызывающих чуму в Курдистане. Занесенною туда она не могла быть, не существуя нигде на земном шаре.

Распространение чумы от одной деревни к другой совершалось всякий раз вещами, людьми, животными и вообще каким-либо прикосновением.

За исключением Акджейваиа, не было ни одной деревни, где бы можно было сказать, что чума произошла там, не будучи откуда-нибудь (из другой деревни) занесена (я сообщу истории каждого занесения).