Теодор Моммзен - Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

В военном отношении в Египте, как и в Сирии, перед римскими войсками стояла двойная задача: защита южной границы и восточного побережья (что, правда, не может даже отдаленно сравниться с той защитой, которой требовала линия Евфрата) и поддержание внутреннего порядка в стране и в столице. Если не считать кораблей, стоявших близ Александрии и на Ниле, задачей которых являлся, по-видимому, главным образом таможенный контроль, римский гарнизон состоял при Августе из трех легионов вместе с принадлежавшими к ним немногочисленными вспомогательными войсками, всего около 20 тыс. человек. Это составляло приблизительно половину того, что Август предназначил для всех азиатских провинций вместе, — факт, свидетельствующий о важности этой провинции для новой монархии. Но гарнизон этот был, вероятно, еще при самом Августе сокращен на одну треть, а затем при Домициане еще на треть. Первоначально два легиона были поставлены вне столицы, но главный лагерь, а вскоре и единственный, находился перед ее воротами, на-месте последнего сражения Октавиана с Антонием, в предместье, получившем отсюда название Никополя. Предместье это имело свой собственный амфитеатр и свой собственный императорский народный праздник и было организовано на принципах полной самостоятельности, так что было время, когда по части общественных увеселений оно стояло впереди Александрии. Непосредственная охрана границы была возложена на вспомогательные войска. Те же самые причины, по которым ослабела дисциплина в Сирии, а именно: выполнение чисто полицейских функций и непосредственное соприкосновение с населением огромной столицы, — оказали влияние и на египетские войска; здесь дело осложнилось еще тем, что римляне быстро переняли с давних пор укоренившийся в македонских полках Птолемеев дурной обычай разрешать солдатам, состоявшим на действительной службе, вести брачную жизнь и пополнять армию родившимися в лагере солдатскими сыновьями. В связи с этим и египетский корпус, в котором уроженцев Запада было еще меньше, чем в остальных армиях Востока, и который вербовался преимущественно из граждан и из лагеря Александрии, пользовался, по-видимому, наименьшим уважением среди прочих армейских корпусов, а офицеры этого легиона, как уже было отмечено, считались по рангу ниже других.

Непосредственная военная задача египетских войск стоит в тесной связи с мероприятиями по развитию египетской торговли. Поэтому мы изложим оба эти вопроса во взаимной связи и прежде всего расскажем об отношениях Египта с континентальными соседями на юге, а затем о его отношениях с Аравией и Индией.

Египет простирается на юг, как было уже отмечено, до той преграды, которую ставит судоходству последний катаракт неподалеку от Сиены (Ассуан). Южнее Сиены начинаются поселения племени кеш, ка^ называли его египтяне, или, в переводе греков, темнокожих эфиопов, родственных, вероятно, первоначальным жителям Абиссинии, о которых речь будет идти ниже; если они и имели общее с египтянами происхождение, то в ходе исторического развития превратились в совершенно особый народ. Далее к югу жили племена, которых египтяне называли нахсиу, т. е. черные (греки называли их нубийцами), — нынешние негры. Цари Египта в лучшие времена распространили свое владычество далеко в глубь страны, а отдельные выселявшиеся египтяне основали здесь свои собственные княжества. Письменные памятники фараоновского управления встречаются вплоть до пункта выше третьего катаракта, Донголы, где центром поселений египтян была, по-видимому, Набата (у Нури); группы храмов и пирамид, правда, уже без надписей, встречаются еще к северу от Хартума, у Шенди в Сеннааре, недалеко от рано исчезнувшего эфиопского города Мерое. Когда Египет сделался римским, расцвет его могущества уже давно миновал и по ту сторону Сиены господствовало одно эфиопское племя под властью цариц, которые неизменно носили имя или титул Кандака 444 и жили в некогда принадлежавшей Египту Набате в Донголе. Народ этот находился на низкой ступени цивилизации, состоял главным образом из пастухов, мог выставить войско в 30 тыс. человек, прикрывавших себя щитами из бычьей кожи и вооруженных большей частью не мечами, а топорами или копьями и окованными железом дубинами; эти соседи представляли некоторую опасность как разбойники, но они были неспособны сражаться с римлянами.

В 730 или 731 г. эти соседи вторглись в римскую область, по их собственному утверждению, вследствие притеснений со стороны начальников ближайших номов, по мнению же римлян, вследствие того, что большая часть египетских войск была тогда занята в Аравии и нападавшие надеялись, что им удастся безнаказанно пограбить. Действительно, они справились с тремя когортами, прикрывавшими границу, увели в рабство жителей ближайших египетских районов — Фил, Элефантины и Сиены — и в знак своей победы унесли найденные там статуи императора. Но наместник Гай Петроний, именно в этот момент принявший управление страной, быстро отомстил за это нападение; с 10 тыс. пехотинцев и 800 всадниками он не только выгнал эфиопов из страны, но и последовал за ними по берегу Нила в их собственную страну, разбил их наголову у Пселхиды (Дакке) и взял приступом их укрепленный замок Премиду (Ибрим) и самую столицу, которую разрушил. Правда, отважная царица в следующем году возобновила нападение и попыталась взять штурмом Премиду, где оставался римский гарнизон; но Петроний своевременно пришел на выручку, и эфиопская царица решила отправить посольство с предложением мира. Император не только согласился на мир, но велел вывести римские войска из завоеванной области и отклонил предложение своего наместника обложить побежденных данью. Это событие, само по себе незначительное, заслуживает упоминания, поскольку именно тогда римское правительство определенно обнаружило намерение во что бы то ни стало удержать за собой ту часть долины Нила, где река судоходна, но раз навсегда отказаться от завоевания отдаленных земель по Верхнему Нилу. Только полоса земли от Сиены, где при Августе стояли пограничные войска, до Гиера Сикамина (Махаракка), так называемая Двенадцатимилевая земля (Дсобекаахоио^), считалась принадлежащей к империи, хотя она никогда не имела организации нома и не составляла части Египта. Не позднее чем при Домициане военные посты были продвинуты до самого Гиера Сикамина 445 .

В дальнейшем такое положение сохранилось без существенных изменений. Правда, Нерон намеревался в задуманной им экспедиции на Восток проникнуть и в Эфиопию, но дело ограничилось предварительными разведками страны, которые были предприняты римскими офицерами, поднимавшимися за Мерое. Отношения с соседями по южной границе до середины III в. носили, вероятно, в общем мирный характер, хотя нередко возникали мелкие ссоры с упомянутой Кандакой и ее преемниками, которые, по-видимому, держались у власти довольно продолжительное время, а позднее, быть может, и с другими племенами, достигавшими преобладания по ту сторону имперской границы. Только когда в эпоху Валериана и Галлиена империя начала приходить в упадок, варвары прорвались через границу и в этой области.