Теодор Моммзен - Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

При всем том Рим никогда не забывал основную идею своей политики — включить греческие города в италийский городской союз. Подобно тому как Александр никогда не хотел подчинить себе Грецию так, как он подчинил Иллирию или Египет, его римские преемники тоже никогда не подчиняли себе Грецию полностью и уже в республиканскую эпоху существенно ослабили суровое право навязанной римлянам войны. Особенно последовательно проводилась эта политика в отношении Афин. С точки зрения римской политики ни одна греческая община не провинилась так тяжко перед Римом, как именно этот город. Поведение Афин во время митридатовой войны неминуемо повлекло бы за собой их полное разрушение, если бы это был какой-либо иной город. Но с фи л эллинской точки зрения Афины, без сомнения, были единственным, несравненным явлением во всем мире, и для просвещенных кругов за пределами Греции с ними связывались такие же симпатии и воспоминания, какие для наших образованных кругов связываются с Пфортой и Бонном 113 . Как и прежде, такие соображения получили в то время перевес. Афины никогда не подчинялись римскому наместнику, никогда не платили податей Риму, всегда имели с ним утвержденный обоюдной присягой союзный договор и лишь в чрезвычайном порядке, да и то во внешне добровольной форме, доставляли Риму военную помощь. Капитуляция Афин после осады их Суллой, правда, повлекла за собой некоторое изменение общинного устройства, однако союз был возобновлен и Афинам были возвращены все их внешние владения, даже остров Делос, который после перехода Афин на сторону Мнт-ридата отделился от них и превратился в самостоятельную общину, а в наказание за свою верность Риму был подвергнут разграблению понтнйским флотом 114 . Столь же осторожно, разумеется, тоже в значительной степени из-за ее великого исторического прошлого, римляне обращались со Спартой. Некоторые другие города из числа освобожденных общин, которые мы назовем впоследствии, занимали аналогичное положение уже во времена республики. Правда, подобные исключения встречались в каждой римской провинции, однако в греческих областях с самого начала именно оба виднейших города не были подданными Рима, и римское подданство распространялось только на второстепенные общины.

Положение подвластных Риму греческих городов также было облегчено уже в эпоху республики. Первоначально запрещенные союзы городов постепенно ожили снова, причем особенно быстро —-более мелкие и слабые, как, например, беотийский союз 115 . По мере укрепления привычки к чужеземному господству исчезли оппозиционные тенденции, приведшие к упразднению этих союзов, а их тесная связь с заботливо хранимым традиционным культом должна была в дальнейшем пойти им на пользу; поскольку, как мы уже заметили, Римская республика восстановила и охраняла амфиктио-нию в ее первоначальных неполитических функциях. К концу республиканской эпохи правительство, по-видимому, даже позволило беотянам заключить общий союз с мелкими граничащими с ними на севере землями и с островом Эвбеей 116 . Заключительным мероприятием республиканской эпохи является искупительный акт за срытие Коринфа; это было делом величайшего из всех римлян и всех филэллинов диктатора Цезаря (III, 461), восстановившего Коринф, этот светоч Эллады, в форме самостоятельной общины римских граждан, новой «Юлиевой славы» (colonia Laus Iulia).

В таком положении застала Грецию новая императорская власть, которая пошла в своей политике именно этими путями.

Освобожденные от непосредственного вмешательства римской провинциальной администрации и от уплаты имперских налогов греческие общины, к которым во многих отношениях были приравнены колонии римских граждан, составляли самую значительную и лучшую часть провинции Ахайи. В Пелопоннесе такой общиной была Спарта с ее областью 117 , правда, уменьшенной, но все еще включавшей северную половину Лаконии; она, как и прежде, представляла собой противоположность Афинам как своими окаменевшими архаическими учреждениями, так и порядком и выправкой, которые продолжали соблюдаться хотя бы внешне. Далее, такое же положение занимали восемнадцать общин свободных лаконцев, составлявших южную половину Лаконской области, некогда подвластных Спарте, но после войны против Набиса организованных Римом в качестве самостоятельного городского союза и, подобно Спарте, возведенных Августом в ранг свободных 118 . Наконец, в области ахеян к этой же категории помимо Димы, в которой уже Помпей поселил в качестве колонистов пиратов, а в более позднее время Цезарь — римских жителей 119 , относятся прежде всего Патры; этот город благодаря своему удобному для торговли положению из захудалого местечка был преобразован Августом — частью путем присоединения окружающих мелких населенных пунктов, частью путем поселения множества италийских ветеранов — в самый населенный и цветущий город полуострова, причем он был организован по типу колонии римских граждан, которой был подчинен также лежащий напротив на локрийском берегу Навпакт (по-итальянски Лепанто). На Истме Коринф, некогда пострадавший из-за своего выгодного положения, теперь, после своего восстановления, подобно Карфагену, быстро поднялся и сделался самым населенным городом Греции, имевшим величайшее промышленное значение; к тому же он стал постоянным местом пребывания римских властей. Подобно тому как коринфяне были первыми греками, допустившими римлян к Истмийским играм и тем самым признавшими их за своих земляков, так и теперь тот же Коринф, хотя и сделался римской колонией, ведал этим важным греческим национальным праздником. На материке к числу получивших свободу округов относились не только Афины с их областью, охватывавшей всю Аттику и многочисленные острова Эгейского моря, но также Танагра и Феспии, в то время являвшиеся крупнейшими городами Беотии, и, кроме того, Платеи; в Фокиде — Дельфы, Абы, равно как наиболее значительный из локрских городов — Амфисса 120 . Дело, начатое республикой, закончил Август, в главных чертах создавший обрисованный выше порядок, который в основном продолжал существовать и позже. Если подчиненных проконсулу общин в Греции было больше, чем свободных, и если, что представляется вероятным, они охватывали большее количество населения, то — вполне в духе свойственного римлянам филэллинизма -- именно получившие свободу города Греции были наиболее значительными либо по своему экономическому положению, либо по своим великим историческим воспоминаниям 121 .

Дальше, чем Август, в этом направлении пошел последний император династии Клавдиев, бездарный поэт и потому, конечно, убежденный поклонник греков. В благодарность за ту оценку, которую нашли его художественные достижения в отечестве муз, Нерон, как некогда Фламинин, и также на Истмийских играх в Коринфе, объявил всех греков свободными от власти Рима, не подлежащими обложению налогами и, подобно италикам, не подчиненными никакому наместнику. Немедленно по всей Греции начались движения, которые могли бы превратиться в гражданские войны, если бы эти люди были способны на нечто большее, чем простая драка; и спустя несколько месяцев Веспасиан снова восстановил провинциальное устройство в его прежнем виде 122 , сухо заметив, что греки разучились быть свободными.