Эрих Дэникен - Воспоминания о будущем

«Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо. Елисей же смотрел и воскликнул: отец мой, отец мой! колесница Израиля и конница его! И не видел его более. И схватил он одежды свои и разодрал их на две части. И поднял милеть Илии, упавшую с него, и ударил ею по воде [44] В немецком тексте Библии — «…по берегу Иордана» (прим. пер.). …» (4 Цар. 2:11–13).

Многие миллионы читателей принимают это описание вознесения Илии на огненной колеснице за чистую монету и понимают его буквально, поскольку это — текст Библии. Так почему же не считать таким же реальным свидетельством древнее тибетское предание? Оно ведь обладает даже большей исторической достоверностью: жители Тибета видели и знали «великого учителя», он долго жил среди них и научил их множеству полезных вещей; они беседовали с ним, и он оказался настолько мудрым, что владел языком, понять который не мог никто из смертных. Короче говоря, «великий учитель» был вполне реальной личностью. И вот в один прекрасный день он прямо у них на глазах вознесся на небо, которое всегда называл своей родиной. Он поднялся в небо не как бестелесный призрак, а как существо из плоти и крови. Поначалу он сделался не больше ворона, затем — не больше дрозда, затем — маленьким, словно муха, затем — крошечным, как яйцо вши, и, наконец, совсем пропал из виду. Ничего не скажешь, блестящий репортаж!

В этой связи мне кажется весьма уместным заметить, что подобные мифы о путешествии на небо сохранились в преданиях многих и многих народов всех континентов. Вот уж поистине перспективная тема для диссертации!

В отличие от мифов, сохраненных в «Канджуре» и «Танджуре», которые переведены лишь фрагментарно, знаменитый индийский эпос «Махабхарата», вне всякого сомнения, является самым большим по объему стихотворным произведением одного народа, переведенным на другие языки. «Махабхарата» состоит из 18 отделов или книг, насчитывающих в общей сложности более 180 000 стихов. Позволю себе процитировать знаменитое место — «Путешествие Арджуны на небо Индры»:

«Когда хранители мира пали, Арджуна, ужас врагов, пожелал, чтобы Индра прислал за ним свою небесную колесницу. И вот в сиянии света внезапно появилась колесница, озарявшая сумрак воздушный и освещавшая облака вокруг, и все окрестности исполнились грохота, похожего на раскаты грома. Это было волшебное небесное творение, завораживающее взор. И тогда он [Арджуна] поднялся на небо, сияя, словно владыка дня. Он мчался на волшебном творении, колеснице, похожей на солнце, колеснице небесной, которую радостно мчал белый конь из породы Куру. И когда он приблизился к области той, что незрима для смертных, скитающихся по Земле, он увидел прекрасные колесницы: их были там многие тысячи. Там солнце не светит и нет луны, там огонь не пылает, но все светится собственным сияньем, покорствуя благородной силе, и сияние то видно внизу, на Земле, во образе звезд и созвездий, которые кажутся издали лампами, хотя это — огромные светила».

Разве при чтении подобных описаний в памяти не возникает образ прожектора маяка? Право, моя пылкая фантазия не может успокоиться: у меня так и стоит перед глазами колесница, «озарявшая сумрак воздушный» и живописно «освещавшая облака вокруг». Однако сам хронист не просто очарован неким абстрактным зрелищем, «завораживающим взор». Он подмечает и сопутствующие обстоятельства: «все окрестности исполнились грохота, похожего на раскаты грома». Его взгляд следит за колесницей до тех пор, пока она не исчезла в глубинах Вселенной, где «солнце не светит и нет луны».

Все ясно. Колесница мчалась за пределами нашей Солнечной системы. Если пытаться искать ключ к содержанию мифа только в тумане, которым оно окутано, то вряд ли можно доверять точности предания, повествующего о полете Арджуны на небо. Однако хронист, вне всякого сомнения, хотел, чтобы будущие поколения его понимали. Для этого он и привел оптические и акустические детали явлений, которых никто из живущих на Земле не мог видеть. В частности, он отметил, что звезды — это «огромные светила»: «…и сияние то видно внизу, на Земле, во образе звезд и созвездий, которые кажутся издали лампами, хотя это — огромные светила»!

В этом повествовании нет никакого тумана; оно не требует никаких примечаний. Более того, не нуждается оно и в объяснениях.

Задача весьма осложняется, когда древние устные предания сохранились лишь в ранних записях и присяжные филологи успели немало поломать голову над этими памятниками древности. Подобные предания можно толковать кому как заблагорассудится. Однако до нас дошло немало памятников искусства, воспроизводящих то, о чем рассказывают эти предания.

Я давно собираю подобные памятники и свидетельства. Я уже не раз убедительно доказывал моим критикам, что подлинность подобных объектов абсолютно бесспорна.

Позволю себе привести хотя бы краткий перечень таких находок, то есть памятников, упоминаемых в древних текстах:

— Наскальные рисунки в Сахаре, Бразилии, Перу, а также рисунки, созданные североамериканскими и канадскими индейцами.

— Пластика малых форм: древнешумерские, ассирийские и египетские цилиндрические печати.

— Фигурки догу из Японии.

— Праздничные соломенные наряды индейцев кайяпо (Бразилия), которые, в соответствии с описаниями преданий, символизируют костюмы древних пришельцев из космоса.

— Куклы качина, которые и в наши дни делают индейцы племени хопи в штате Аризона (США). На протяжении многих и многих поколений они воспроизводят облик неких «высших духовных существ», которые прилетали к их предкам в глубокой древности, наделяя их атрибутами космонавтов. Эти загадочные качина обещали вернуться [45] Об этом рассказано в моем фильме «Послание богов» (прим. авт.). .

Неужели все эти факты не имеют никакого значения? Или они недостаточно убедительны? Смех да и только!

Право же, совершенно нелепо искать в рядах защитников науки, в рядах ее мнимых защитников; искать — и находить!

Оппоненты с неутомимым усердием возводят на просторах академической науки все новые и новые бастионы разной величины и уровня боеготовности; бастионы эти, словно несокрушимые башни, возвышаются над всеми врагами и преступниками, которые только тем и занимаются, что пытаются выломать камни из крепостных стен или даже, набравшись дерзости, карабкаются вверх по камням, чтобы бросить хоть один взгляд на огород, взлелеянный за крепостными стенами. Да что там, они бросают в него и камни! А самые опасные метательные снаряды в этой борьбе — упрямые, неопровержимые факты.

А теперь — поговорим всерьез. Я прекрасно понимаю, что, какую бы уйму фактов я ни собрал, лагерь оппонентов попросту не пожелает принять их к сведению. Раздражение при мысли об уязвимых позициях, которые а la longue [46] А la longue (франц.) — надолго (прим. пер.). удержать не удастся, становится все более сильным. О, это просто ужасно — даже в мыслях допустить, что некий чужак, не имеющий права совершать священнодействия в святая святых, может обнаглеть до такой степени, что посмеет топтать своими сапожищами землю перед стенами крепости.