Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

Еще один топоним, связанный с Куликовской битвой — Меча. Река Меча часто упоминается на страницах памятников Куликовского цикла. Обычно ее связывают с рекой Красивая Меча, отстоящей в 40–50 км от места битвы. Все источники в один голос утверждают, что русские весь вечер преследовали отступающих татар до реки Меча, но мы уже показали, что обернуться с преследованием за один вечер было невозможно.

Между тем имеются упоминания, что Куликовская битва произошла не на Непрядве, а на берегах Мечи. В. Н. Татищев оговаривается, что битва произошла между Непрядвой и Мечей: «И бысть тяшчайший бой у реки Мечи» [Татищев, с. 146]. О том же упоминает один из вариантов «Сказания о Мамаевом побоище»: «Немощно бе вместится на том поле Куликове: бе место то тесно межу Доном и Мечею» [ «Сказание о Мамаевом побоище», вариант «О» Основной редакции. Цит по изданию: Поле Куликово, Сказания о битве на Дону. М., 1980, с. 199].

Является ли река Меча, упоминаемая в памятниках Куликовского цикла, рекой Красивая Меча? Ведь известен левый приток Непрядвы — река Мечевка, впадающая в Непрядву в 20 километрах от ее устья. Не это ли та самая Меча, на берегах которой шел бой и до которой русские преследовали разбитых татар?

Еще один «расплывающийся топоним» — Кузьмина Гать, где стоял накануне Куликовской битвы Мамай: «Ныне убо Мамай есть на Кузьмине гати; не спешит же убо… По трех же днех имат быти на Дону» [Татищев, с. 144].

В Центрально-Черноземной области, в бассейнах рек Дон, Воронеж и Цна, известны, по крайней мере, три урочища с таким названием. Весьма характерно, что вблизи каждой из них, в 30–35 километрах, находится свое Куликово поле (см. рис. 5.3).

Первая Кузьмина Гать расположена на реке Цне, в 20 км к югу от Тамбова (с. Кузьмино-Гать, ранее с. Кузьмина Гать Тамбовского уезда). В XVII веке от этой Кузьминой Гати начиналась сторожевая Тамбовская черта [Известия Тамбовской ученой архивной комиссии (ИТУАК), вып. 50, 1905 г. с. 79], прикрывавшая Московское государство от прихода «воинских людей татар» по древней Ногайской дороге — той самой дороге, по которой шел некогда Батый: «Перешод реку Волгу, а Дону реки не дошод, промеж рек Хопра и Суры, через реки Лесной и Польной Воронеж на Рясские, и на Рязанские и на Шацкие места, которою сакмою и Батый в войну на Русь шел» [ИТУАК, вып. 44, 1899 г., с. 135]. Этим же путем шел на Вожу в 1379 году Мамаев мурза Бегич.

Эта дорога выводила прямо на Рясское поле — «брата-близнеца» Куликова поля, на такую же степную поляну посреди лесостепи (об этом см. выше), на которой также произошло немало битв в разные времена. Отсюда дальнейший путь вел прямо на Ряжск, Пронск и Рязань — «на Рясские и на Рязанские места». Если же от цнинской Кузьминой Гати повернуть на север — «на Шацкие места», то приблизительно в 35 км лежит обширное степное пространство с селами Большие и Малые Кулики — еще одно «Куликово поле»?

Вторая Кузьмина Гать располагается на реке Воронеж в 15 км от Липецка [ИТУАК, вып. 44, 1899 г., с. 163]. Километрах в 30 от нее, в нынешнем Усманском районе Липецкой области, находится урочище Куликова поляна, на которой расположено старинное село Куликово, известное еще с XVI века, а то и ранее [Прохоров В.А. Липецкая топонимия. Воронеж, 1981, с. 81]. Как известно, Мамай более трех недель кочевал на устье Воронежа. От этой Кузьминой Гати берет свое начало так называемый Татарский вал — одно из сооружений Засечной черты XVII века.

Третья Кузьмина Гать находится на реке Красивая Меча, в 20 километрах от Лебедяни и в 30 километрах от Куликова поля, у села Кузьминское. Кузьминское известно в документах с 1670 года [Прохоров В. А. Липецкая топонимия. Воронеж, 1981].

Любопытно, что в окрестностях всех трех перечисленных мест известны многочисленные находки оружия и доспехов, кладов татарских и рязанских монет XIV–XV веков. В Тамбовском уезде у села Дмитриевка в 1840-х годах была выпахана кольчуга, а у деревни Каверинка в начале XIX века — татарский шлем-мисюрка, близкий к тому, который найден где-то на Куликовом поле. В городе Козлове (Мичуринске), стоящем на пути от Кузьминой Гати к Рясскому полю, в 1879 году была найдена в земле «железная кольчуга весом в пуд», а поблизости, в селе Жидиловка — старинная сабля и «длинные ножи». Много находок попадалось и в окрестностях Лебедяни: серебряные и медные монеты, в основном восточные, золотоордынские и Великого княжества Рязанского. Здесь же был найден резной по кости образок с серебряным басменным ободком с надписью TPOUZA, датируемый XIV веком. Клад рязанских монет XV века весом более фунта был найден в селе Черепянь на Дону, а другой, в котором обнаружены медные и серебряные кресты, восточные монеты и монеты рязанского князя Ивана Федоровича (1409–1458) — в Покрово-Казацкой слободе. При корчевании пней близ д. Большой Верх около города, была найдена татарская кривая сабля. В самой Лебедяни, при строительстве моста через Дон в начале XX века на берегу в Пушкарской слободе были найдены татарское оружие, человеческие кости [ Путешествие по Липецкой области. Воронеж, 1971, с. 80].

Вообще же надо отметить, что находки старинного оружия — вещь самая обычная на всем протяжении от Куликова поля до Тамбова, и ничего необычного в тех находках, которые были сделаны на, «нечаевском» Куликовом поле, нет — ни в количественном, ни в качественном отношении.

Еще одним ориентиром в поисках Куликова поля служит топоним Чур-Михайлов. Известно, что 7–8 сентября все русские силы были сосредоточены севернее устья реки Непрядвы. По показаниям взятых в плен языков, Мамай в это время находился «у Дона, на Чур-Михайлове».

В повестях о Куликовской битве эта местность упоминается дважды — в «Задонщине» («У Дона стоят татары поганые, Мамай царь у реки Мечи, между Чуровым и Михайловым, хотят реку перейти») и в «Сказании о Мамаевом побоище» («В ту же ночь некий муж именем Фома Ка-цибей, разбойник, поставлен бысть стражем от великого князя на реце на Чур-Михайлове (вариант — «на Чурове»), мужества его ради, на крепце стороже от поганых»). Из приведенных фрагментов видно, что наименование Чур-Михайлова относится не только к городу, но и к окрестной местности, и к реке [ПСРЛ, т. XI, с. 58, 95, 96; Кудряшов К. В. Половецкая степь. М., 1948, с. 20].

О древнерусском городе Чур-Михайлове («Чюр-Михайлов»), находившемся на верхнем Дону и к концу XIV в. разрушенном, пишет автор «Хожения Пименова в Царьград» (1389 г.): «В четверток же приидохом к реце к Дону и спустихом суды на реку на Дон. И в вторый день приидохом до Чюр Михайловых, сице бо тамо тако нарицаемо есть место, некогда бо тамо и град был бяше».

Факт существования Чур-Михайлова никем не оспаривается. Поиску его уделялось внимание многими историками. Д. И. Иловайский и ряд исследователей попытались сблизить название Чур-Михайлова с именем Пронского князя Кир-Михаила Всеволодовича (ум. 1218), в летописях именуемого иногда «Кюр-Михайло», произвольно именуя город Кир-Михайловым. Между тем, никакого города Кир-Михайлова в летописях нет, и на это справедливо указывал А. Л. Монгайт [Монгайт А. Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 230], как нет и никакой летописной традиции именовать пронского князя «не только Кир-Михаилом, но и Чур-Михаилом», как это утверждает О. А. Шватченко [Шватченко, с. 98–99]. Прочтение «Чур-Михаил» известно только по Н. М. Карамзину, и его точность весьма сомнительна.