Жан-Пьер Баблон - Генрих IV

После бегства мужа Маргарита осталась при дворе в сильном негодовании из-за того, как она писала, что ее не посвятили в тайну и оставили одну, подвергнув преследованиям ее брата Генриха, который был убежден в ее пособничестве и даже некоторое время держал под строгим наблюдением. Генрих не спешил писать жене по дороге на юг. Только прибыв в Гиень, он по настоянию друзей дал ей о себе знать, «сообщив, — пишет Марго, — что очень ценит мою дружбу и поддержку и что мое присутствие рядом с ним будет желательным, как только события приобретут мирный характер». Это «учтивое письмо» положило начало переписке, в ходе которой Маргарите удалось внушить мужу, что ее осведомленность и советы дорогого стоят. Результат не заставил себя ждать: после заключения мира муж пригласил ее приехать к нему. Но Екатерина считала, что нужно некоторое время продержать Генриха в напряжении, и не пустила дочь. Король согласился с решением матери. «Он выдал свою сестру католику, а не гугеноту, и его кузен не увидит своей жены, пока не отречется от ереси».

На самом деле король затаил злобу скорее против Маргариты, которая одновременно оказывала услуги двум соперникам короля, Генриху Наваррскому и Месье. Вернувшись к мужу, Марго не замедлила бы их помирить. Понимая, что снова начнется война между двумя Генрихами, принцесса попросила разрешения покинуть двор и, подобно амазонке, ввязалась в фламандскую эпопею своего брата, герцога Анжуйского.

В ноябре 1576 г. восстали южные католические провинции Нидерландов, остававшиеся до сих пор верными Филиппу II. Отвечая на призыв Вильгельма Оранского, они присоединились к требованиям протестантских провинций Севера. Месье, брат короля Франции, сразу предложил свою кандидатуру, если мятежники решат выбрать себе монарха. Превратившись в предвыборного агитатора, его сестра Маргарита отправилась в Эно вместе со своей кузиной, принцессой Ла Рош-сюр-Йон. Но сокровища красоты и ума были растрачены зря. Испанский противник, дон Хуан Австрийский, не позволил себя провести даже женщине, которая его когда-то пленила. Между тем в январе 1578 г. восставшие были разбиты, но Месье продолжал упорствовать вопреки очевидным фактам. Он совершил торжественный въезд в Монете, о котором он давно мечтал, но будущее принесло ему горькое разочарование. Его предполагаемые подданные предпочли договориться с испанцами, а не играть роль лягушек из басни, требующих себе короля. Маргарита вернулась ни с чем. Это произошло как раз после заключения Пуатьерского мира. Теперь ей ничто не мешало лететь в объятия далекого мужа. На этот раз Генрих III разрешил ей уехать со вздохом облегчения. Недавно вернувшийся Месье снова принялся за свои козни, натравливая своих фаворитов против фаворитов короля. В один прекрасный день Маргарита помогла ему бежать через окно Лувра. Пора было уезжать и ей. Неожиданно нашлась попутчица: королева-мать решила сопровождать дочь в Гиень.

2 августа 1578 г. обе королевы пустились в путь. Не следует верить словам Пьера л'Этуаля, что Марго, согласно слухам, «уезжала к мужу с большой неохотой». Это не так. Только рядом со своим супругом она могла себя чувствовать настоящей королевой. Екатерина Медичи выехала с большим эскортом. Она взяла с собой свой знаменитый «летучий эскадрон» фрейлин, а также четырех католических Бурбонов: кардинала, вдовствующую принцессу Конде, герцога и герцогиню Монпансье. С ней были и ее политические советники.

Кортеж королев покинул Шенонсо и направился в Коньяк, где местные дамы «были очарованы красотой королевы Наваррской». 18 сентября они торжественно въехали в Бордо. Сидя на белом иноходце, «в оранжевом платье, усыпанном драгоценностями», Марго со своим обычным красноречием отвечала на приветственные речи вышедших навстречу архиепископа, первого президента парламента, мэра и представителей городских властей. Отсутствовал только один человек — ее собственный муж. Он отказался войти в город, который недавно закрыл перед ним ворота. «Я люблю бывать там, где меня любят, а в этом городе меня оскорбили», — писал он Тюренну. Для встречи с зятем Екатерина выбрала маленький замок Кастера, стоящий между Кадилляком и Ла Реолью. Генрих прибыл туда 2 октября в сопровождении знатных дворян Гиени. Обе королевы ждали его в парадном зале. Он вошел с Тюренном и несколькими дворянами, «очень любезно поздоровался, обменялся несколькими общими словами», потом сел в карету королев, и все они отправились в Ла Реоль, где им были приготовлены апартаменты. В письмах к Генриху III королева-мать преувеличивает радость от встречи супругов. Она была довольно прохладной.

Ей не понадобилось много времени, чтобы понять причину сдержанного поведения зятя. Генрих возненавидел маршала Бирона, который проводил самостоятельную политику, советуясь со своим наместником еще меньше, чем его предшественники, Монлюк и Виллар. Как только Екатерина произнесла его имя, Генрих подскочил как ужаленный. Арман де Гонто, барон де Бирон, годился ему в отцы, он был старше Беарнца на тридцать лет. Представитель могущественной и знатной семьи Перигора, он был связан родством со всем Юго-Западом. В свое время он был пажем Маргариты Ангулемской, стяжал в Италии славу великого полководца. За большие услуги, оказанные королевству, он в 1577 г. получил жезл маршала Франции. Это был искушенный в спорах оратор, образованный, начитанный и очень любознательный человек. Но за этими выдающимися качествами скрывалась непомерная гордыня, не позволявшая ему идти ни на какие уступки. Эта черта характера, унаследованная его сыном, в будущем окажется для него роковой. Любое возражение, малейшее посягательство на его честь вызывали у него приступ безудержного гнева, пугавшего окружающих. Он жил среди подобострастных приверженцев, усердно старавшихся укрепить его власть. Король Наваррский, на его взгляд, был ничтожным препятствием, которое можно легко обойти.

Королева-мать наивно пыталась помирить противников и устроила 8 октября в Сен-Базейе их встречу. Как только маршал появился, Генрих моментально вспылил, Бирон — еще пуще. Их развели по углам, чтобы остудить страсти, но они расстались, не оставив никаких надежд на примирение. С этого дня раздраженный Генрих покинул кортеж своей тещи. Он вновь обрел свободу, занимался своими делами, предавался развлечениям, во время охоты часто пересекая маршрут следования обеих королев. Кортеж направлялся к католическому городу Ажану, который принадлежал Маргарите, поэтому она въехала в него первой под балдахином из белого дамаста. Екатерина собрала в епископстве дворянство Гиени и попыталась залечить рану, нанесенную самолюбию зятя, сказав, что король Франции испытывает к нему полнейшее доверие. Отсутствие заинтересованного лица несколько снизило значение ее слов. За неимением лучшего она направилась в Тулузу, чтобы прощупать намерения Дамвиля.