Герхард Глински - Кёнигсберг [Conigsberg – Königsberg – Калининград. Прошлое и современность]

Иммануил Кант (1724–1804). Репр. с картины Бекера 1768.

Могила Канта на северной стороне руин Кафедрального собора. Вид сегодня.

Памятник Канту (Кр. Даниэль Раух) – копия пропавшего в 1945 году оригинала. Установлен в 1992 году рядом с университетом на Парадной площади напротив места, где он стоял прежде.

До достижения преклонного возраста Иммануил Кант проявлял заботу о своих студентах и оказывал им всевозможную помощь – протежировал стипендиантов и посредничал при устройстве выпускников Универсутета на службу. Трогательный портрет своего учителя создал Гердер в «Письмах о поощрении гуманности», несмотря на то, что между обоими учёными одно время существовали крупные разногласия.

Мемориальная доска, посвященная Канту. Сегодня на русском и немецком языках. Прикреплена на юго-западной стороне опорной стены у «центральной площади». Копия оригинала, находящегося ранее на внешней стене замка.

«Гавань и Красный кран» Фридриха Ларса из его литосерии «Город Канта. 8 картин Кёнигсберга 18 века … для общества друзей Канта к 22 апрелю 1936 г.».

При рассмотрении социального окружения Канта мы начинаем постигать глубину структурных перемен, происшедших в Кёнигсберге. Былой вражды между «чужаками» и коренными кёнигсбержцами – особенно купечество проявляло в своё время крайнюю недоброжелательность по отношению к иностранным конкурентам – больше не существовало. Национальная принадлежность и вероисповедание не играли роли. Англичане, голландцы, а также гугеноты были признаны «своими», приняты в общество и стали составной частью единого кёнигсбергского организма. Ближайшим другом самого Канта, к примеру, был английский купец Джозеф Грин. Кант утверждал, что он не написал ни единой строчки «Критики чистого разума», не обсудив её предварительно с Грином. После ранней смерти Грина Кант перенёс свою привязанность на унаследовавшего фирму Роберта Мотерби и доверил последнему даже управление собственными финансами.

Такие английские имена, как Коллинз, Хэй и Беркли были определяющими в области торговли. Также и еврейские предприниматели оживляли деловую жизнь города. Йоахим Моисей Фридлендер добился крупных успехов в области коммерции, братья Сатургус, сыновья дюссельдорфского виноторговца, переселившегося на берега Прегеля, со временем стали владельцами огромного состояния. Прибывший из Берлина Иоганнес Якоби занимался наряду с торговлей банковским делом. Сохранившаяся до наших дней книга копий деловой корреспонденции Якоби является отражением бившей ключом деловой жизни Кёнигсберга того времени. Якоби поминал коренных кёнигсбергских коммерсантов недобрым словом, бранил и критиковал их на чём свет стоит, но в глубине души своей был в восторге от Кёнигсберга, так как выгодное географическое положение города позволяло ему завязывать деловые контакты, уходившие в глубь Прибалтики. Он женился на Шарлотте Швинк, дочери кёнигсбергского коммерсанта, получившей по причине игры капризных слов прозвище «Якобинка» и игравшей в общественной жизни Кёнигсберга немаловажную роль. Сам Кант называл себя другом Шарлотты Якоби.

Вошли в моду мануфактурные предприятия, владельцам которых заинтересованное в этом развитии государство оказывало поддержку, назначая щедрые ссуды. Целью государства было достижение независимости от иностранных импортов, которая представляла собой важную «черту характера» господствовавшего в те времена меркантилизма. Строились новые фабрики: фабрика по производству сахара-рафинада, семь табачных фабрик, фабрика по производству фаянсовых изделий, деревообрабатывающая фабрика, шрифтолитейная фабрика, мыловарня и фабрика по обработке кож.

Процветало мельничное дело. У Фридландских ворот возник целый мукомольный комплекс, состоявший из 9-и ветряных мельниц и 45-и подсобных хозяйственных построек, построенных в голландском стиле. Комплекс в протяжении жизни трёх поколений являлся собственностью семейства Диттрих. Важным экономическим фактором в хозяйственной жизни Кёнигсберга стали винокуренные предприятия. Винокуры – члены менонитского исповедания – были переселенцами из Данцига. Изготовлявшийся ими хлебный шнапс пользовался огромным спросом: предприятия их процветали.

Мы видим, что Кёнигсберг успешно преодолел период временного застоя, открылся новым веяниям, стал динамичным, хлопотливым экономическим центром. Внутри Прусского Королевства Кёнигсберг в своём качестве столицы провинции и королевской резиденции по внутригосударственной значимости и престижу занял второе после Берлина место. Экономика процветала, предприятия находились на новейшем уровне технического развития, сочетание коммерции и промышленности определяли хозяйственную жизнь города, что соответствовало общему духу времени. Развитие науки и культуры не оставляло желать лучшего. Ведомства и государственные учреждения правили мудро и без косности. Кёнигсберг был доволен собой, исполнен достоинства и гордости.

Образец многочисленных складских фирменных знаков. Этот изготовлен в 1787 г.

Кёнигсберг. Вид через крыши старого города на замок. Конец 30-х годов.

В начале 19-го столетия географическое положение Кёнигсберга стало с точки зрения военно-стратегической логистики неблагоприятным. Прусскому Королевству грозила хозяйственная депрессия. Воля Наполеона Бонапарта диктовала переворот внутри государственного аппарата. Фридрих Вильгельм Ⅲ-й удалился от дел в самую дальнюю провинцию своего государства, но ни личного унижения, ни катастрофы королевства ему избежать не удалось. Наполеон был беспощадным ликвидатором старых порядков внутри оккупированных европейских стран. Абсолютистское государство рассыпалось, как карточный домик. Пруссия нуждалась в новых, коренных преобразованиях, если она хотела выжить в условиях сложившегося исторического кризиса. Случилось однако так, – как сказал 6ы Генрих фон Клейст, проведший несколько лет своей жизни в Кёнигсберге – что именно дух града на Прегеле оказал определяющее влияние на реформационное движение, оплодотворённое идеями Штейна с одной, а Гумбольдта – с другой стороны. Гуманизм, представляемый Гумбольдтом, и сословные правовые позиции, представляемые Штейном, легли в основу реформы. Определяющей же силой её стал дух Просвещения, господствовавший в Кёнигсберге. Идеи Иммануила Канта продолжали жить и после его смерти в 1804-м году, а ученик его, Краус, развивая их дальше в своём учении о государственном праве.